Бегемот действительно был жив. Он явно себя плохо чувствовал, его качало, но он смотрел на людей, а по его коже текла какая-то жидкость.
Подошли остальные. «Задов» предложил зверюгу расстрелять, вырезать из туши мясо и закрыть таким образом продовольственный вопрос на пару дней. На что «Гольдман» сказала, что тогда она лично «Задова» пристрелит и будет питаться исключительно им.
Более того, она нашла кран, шланг и стала обливать бедного бегемота водой, хотя и не особо приближаясь, из-за решетки. Она просто не помнила, является ли бегемот хищным зверем и отметила для себя, что при первой возможности надо будет посмотреть про бегемотов в Интернете. К сожалению, этой возможности у нее не будет — через неделю она погибнет при штурме украинской армией Макеевки.
Захрипела рация. «Монсон», пытавшийся починить поврежденный автобус, найденный около поместья, сообщил о замеченной колонне бронетехники под жовто-блакитными прапорами.
— Нужно валить, — сказал «Нестор». Командира в отряде формально не было, но «Нестор» был самым опытным, воевал в Афгане и Таджикистане, поэтому решал он.
— А что с бегемотом? — спросила «Гольдман».
— Открой решетку, жрать захочет — выход найдет.
Так и сделали. Воду оставили включенной, открытыми оставили и ворота в полуподвал.
И вот на этом пути безымянного бегемота и бойцов РДГ «Кропоткин» разошлись навсегда.
* * *
Примерно через полчаса бегемот, заметно окрепший, возможно, потому что выпил немало воды, выбрался из клетки. Еще через десять минут, с большим трудом — все-таки три с половинной тонны веса, он выбрался во двор поместья, изрядно напугав страусов, которые бегали по внутреннему двору.
Не прошло много времени, как он нашел выход наружу.
И остолбенел.
Он всю жизнь прожил в маленьком бассейне, видел только клетку, служителей, детей и гостей олигарха. А сейчас перед ним была бескрайняя степь и не менее бескрайнее синее небо.
Животное испытало то, что у людей называется агорафобией — страхом открытого пространства. И оно заревело — так громко, как умеют это делать только бегемоты. После этого оно бы пошло обратно, в то единственное место, которое оно могло бы назвать своим домом, то есть в свою клетку и бассейн, но в этот момент случилось что-то странное.
Откуда-то — очень-очень издалека — наш бегемот вдруг услышал ответ. И это было не эхо. В центре широкой и бескрайней украинской степи он услышал голос другого бегемота. Но, что еще удивительнее, в этом голосе было то, что пробудило в нем чувство, о существовании которого он даже до сего момента не догадывался и определение которого он не смог бы дать, даже если бы умел заниматься саморефлексией.