Девушка поднялась, следом за нею встал и умай.
— Откуда ты знаешь девиз боевого факультета? Я прекрасно видела, что для тебя это не были пустые слова, подслушанные у студентов. Ты сделал это от души. То есть, я хочу сказать, что это казалось важным и для тебя. Неужели ты имеешь какое-то отношение к боевому факультету, Лейтон? Ты когда-то учился здесь? Преподавал? Ответь же хоть что-нибудь...
Она в отчаянии вздохнула, когда умай опустил ладонь на её плечо, ободряюще пожимая его. Затем они оба повернулись, глядя на верхние ступени лестницы, поскольку расслышали знакомый глухой стук. Несколько умаев, несущих какие-то небольшие сундуки, остановились. Один из них кивнул Лейтону, видимо таким образом призывая следовать за ними и вернуться к своей работе.
— Ты должен идти, — расстроенно проговорила Ванда, вынужденная прощаться с товарищем. — Не хватало ещё, чтоб из-за болтовни со мной, у тебя были неприятности.
Лейтон в почтении склонил голову, отвечая на прощание, и поднялся вверх, оставляя девушку одну. Стоило умаям удалиться, как Ванда почувствовала себя вовсе одиноко в звенящей тишине. Нужно идти в общежитие и принять всё, как есть. Даже если снова поссорится с Ивон, избегать этого глупо. Она должна узнать, что было в её письме.
Крадучись, ему удалось беспрепятственно пройти почти весь коридор общежития. Сетуя на то, что нужная комната словно нарочно находилась в ужасном отдалении, Талл бегом пересёк оставшуюся часть бесконечного коридора. Хватаясь за ручку двери, он всё гадал, что было страшнее: быть пойманным возмущёнными девицами или же убитым одной из хозяек комнаты, в которую собирался проникнуть. Но что делать, если разбежались, словно замковые мыши и не собираются мириться? В такие моменты только большей беды и жди. Уж лучше предупредить грозу и погибнуть самому...
Шагрим задержал дыхание и рискнул войти в комнату, тут же прижимаясь спиной к закрытой им двери. Интересно, его поджарят на медленно огне или запустят проклятым артефактом, вынуждая до конца дней трястись и пускать слюни? Вместо первого и второго варианта, его немедленно окутало едва уловимым цветочным ароматом. А затем нечто молниеносно метнулось к нему, гладким шёлком оплетаясь вокруг шеи и вынуждая сипло пытаться вдохнуть.
— Что ты здесь делаешь?! — гневный девичий голос резанул по ушам, а кольцо вокруг шеи сомкнулось сильнее, не позволяя отойти от двери.
— Ивон... — прохрипел Талл, пытаясь махнуть подруге руками. — Задушишь...
К его немалому удивлению, он оказался пленён не чем иным, как волосами возмущённой девушки, стоявшей посреди комнаты в одной ночной сорочке.