— Ты! — гневно выкрикнула Лейвр, пытаясь прикрыться руками от нежданного гостя. — Как посмел?!
Ожившая прядь соскользнула с его шеи, давая дышать, но перед этим обидно отхлестав по щекам.
— Прости... прости... — пытался оправдаться Шагрим, отмахиваясь от убийственных волос подруги. — Я не смотрю. Точно ничего не видел... Совсем! Нам нужно поговорить!
— Я не собираюсь ни с кем говорить!
— А придётся! — кинул в ответ Талл, ловко перехватывая змеящиеся шёлковые пряди.
В следующее мгновение они были оплетены прочнейшими тонкими стеблями дикого плюща, собирая строптивые волосы в аккуратную корону на голове разгневанной девушки. Увенчав своё, возможно предсмертное творение, несколькими розовыми (в цвет ночной сорочки) цветами, Талл нервно улыбнулся. Он так и не опустил рук, выставляя их открытыми ладонями перед Ивон, давая ей возможность немного успокоиться.
— Мы должны всё прояснить, — твёрдо проговорил молодой человек. — Убьёшь меня после, если захочешь. Но если не решим сейчас, то завтра будет только хуже, Лейвр. И зачем бродить в ночнушке, когда ещё не отбой?
— Ты ещё смеешь спрашивать об этом?
— Что здесь происходит? — не менее угрожающий голос раздался позади него, и спину, укрытую лишь тонкой рубашкой, опалило жаром.
Входя в комнату, и останавливаясь рядом с Шагримом. Ванда недоумённо переводила взгляд с него, на подругу, увенчанную цветочной короной, будто лесная дева.
— Все в сборе... — пробормотал Талл, упирая кулаки в бока и переводя дыхание. — Мило, когда тебе так рады...
— Что ты здесь делаешь, Шагрим? — Ванда устало оперлась плечом о стену, понимая, что покоя сегодня вечером не видать. Затем коротко глянула на подругу. — Всё же накинь хоть что-то на плечи.
Ивон не ответила ей, торопливо отвернувшись и схватив покрывало со своей кровати. Девушка закуталась в него, скрывая от взгляда рыжего незваного гостя ночную сорочку.
— Нужно поговорить. Ванда. Нельзя всё так оставлять, — упрямо заговорил инрэйг.
— Согласна с тобой, — складывая руки на груди, ответила девушка.
— Нам нечего обсуждать. — В голосе Ивон снова послышались слёзы. — К чему бессмысленные слова? Они ничего не изменят.
— Трудно что-то изменить в одиночку, — терпеливо и тепло проговорил Талл. — Но здесь, с тобою рядом, те, для кого ты важна. Те, кто готов поддержать и выслушать тебя.
— Как же мне быть? — всхлипнула Ивон, пряча лицо в крае покрывала. — Все в академии знают. Теперь все знают, что я неудачница. А едва набралась храбрости признать ошибку с артефактом для волос и смириться, как появилось проклятое письмо! Одно дело наступить гордости на горло и явиться завтра в аудиторию Тэусса. Но я никогда не выполню задание новичка. Оно заведомо невыполнимое! И это сделано специально. Как я уже говорила ранее, никому из первокурсников никогда не давали задания, выполнение которого могло бы посчитаться преступлением. Амиас просто насмехается.