— Не понял. А тебя-то им с какого перепуга жалеть?
— Ты выделяешь меня из прочих. Заставил называть тебя по имени, выбрал для своего уединения.
— Но ведь… для безопасности!
— Шорсир отстранены от жизни обычных женщин, но они многое видят. Все эти признаки ясно дают понять: я тебе нравлюсь. А это означает, что дни мои сочтены. Я жива ровно до тех пор, пока ты не захочешь поддаться соблазну.
— Чего?! — Николай очень постарался как можно круглее выпучить глаза. — Придумала тоже! Да ты вообще не в моем вкусе! Фу-у-у! — он почти правдоподобно скривился ей в лицо. — Я милых девочек люблю, нежных! А ты у меня ассоциируешься с глиняным истуканом.
— С кем, прости?
— Неважно! И не красивая ты вовсе — я уже говорил. Уродливая даже немного.
— Спасибо. Теперь и мне дышится легче.
Николай расходился, чтобы ей вообще легко задышалось:
— Росточком не вышла, совсем не блондинка, костюмчик этот — мрак! Фигура ужасная, как тебя вообще земля носит? Ноги… эм-м, прямые. Я люблю, знаешь ли, с естественной кривизной. Ресницы твои — хоть ножницами подстригай. Тебе кто-нибудь говорил о чудовищном цвете глаз? Как теплый песок на солнышке, тьфу, аж в комнате светлее становится. Нет, Триночка, у тебя ни единого шанса.
Ему становилось все жарче, он нервно оттянул ворот, чтобы подпустить немного воздуха. А она прижала ладонь к груди и произнесла едва слышно:
— Благодарю, Киан. Мне не страшно умирать по твоей прихоти, но я предпочла бы умереть после того, как защищу тебя от всех врагов. Помочь раздеться?
— Отстань, — почти рявкнул Николай и скрылся в комнате для омовений.
И лишь под тонкой струей воды признался себе, что чувствует легкое разочарование. Жаль, что Трина не простая девушка, тогда у него в этом мире был бы хоть один близкий человек. Или хотя бы шанс сделать ее таковым.
Он переоделся в свои джинсы и футболку. Вышел, молча поужинал каким-то бульоном из полупустой тарелки и вафлями. Экспертиза прошла успешно, раз ему все-таки доставили этот поднос, а Трина спокойно наблюдала за трапезой. По непонятной причине он чувствовал какую-то обиду, но не мог ее озвучить, однако вскоре не выдержал затянувшейся тишины:
— Трина, ты сама-то голодная?
— Нет, Киан. Я успела поесть. Из кухни теперь будут доставлять еду нам в покои. Кстати говоря, остальные шорсир присоединились — теперь нас тринадцать, как и положено. Но ты должен посмотреть на них и принять клятву.
— Позже, — он отодвинул тарелку. — Здесь все равно развлекаться больше нечем, лучше уж хотя бы знакомства растянуть подольше. Книги-то хоть имеются? Изобрели уже печать?