— Трина, почему отстаешь? Иди ближе, будешь подсказывать правила местного этикета.
Стройный ряд шорсир вмиг перестроился, передвигая Трину ближе к господину и закрывая освободившееся место позади. Такой колонной они и перемещались по бесконечному замку, который Николай решил изучить.
— Этикет? — Трина говорила тихо. — Ты успел начитаться о белой империи, раз взываешь к их опыту?
— То есть у черных этикета нет?
— Есть… — она задумалась. — Но он определенно не касается самого черного лорда. Да и для остальных заключается в том, чтобы поклоняться тебе и творить зло в свободное от поклонения время.
— Повезло мне, — понял Николай. — То есть я вообще могу творить что вздумается? Даже десертной вилкой мраморную говядину есть?
— Понимаю, что это сарказм, но не понимаю половину слов. Но да, в таких мелочах никто не посмеет диктовать тебе правила поведения.
— Тогда почему чувствую себя узником, если моя свобода ничем не ограничена?
— Об этом я уже говорила. Потому что твоя свобода ограничена безопасностью и мнением совета хоасси, но ты склонен эти рамки преувеличивать.
Коля не спорил. Он уже успел над этим поразмышлять: по сути Трина верно заметила. Но что-то в самом его характере было такое, способствующее этой позиции. Например, Николай никогда не выносил давления. Сдать курсовую на день позже поставленного срока — это же интереснее, чем просто сдать курсовую. Высказать декану свое мнение — признак нормально развивающегося и мыслящего молодого человека. После института в Николае чувство протеста поубавилось, но сопротивляемость организма к любому насилию осталась. Был бы он хоть немного другим, сидел бы сейчас ответственным начальником отдела, быть может, в фирме Петюни — и самому Петюне Николая Анатольевича Радужкина ставили бы в пример. Хотя нет, не сидел бы, его все равно бы сюда притащили, но выпендривался бы определенно меньше.
Навстречу шел какой-то вельможа. Он остановился и склонил голову, приветствуя повелителя.
— Почему этот в пол не кланяется? — уточнил Николай у Трины тихо. Ему раболепие самолюбие не тешило, просто хотелось разобраться: он уже заметил, что только хоасси позволяют себе такие вольности, но только хоасси и могут подвинуть Николая с его места, если тот чем-то не угодит.
— Его положение это позволяет, — ответила Трина, когда они уже миновали мужчину. — Это герцог Тайгон Корд. Он десятый в списке престолонаследия.
— Что?
Николай остановился и обернулся, но мужчина уже скрылся за пролетом. Выходит, он только что встретил свою родню — единокровного брата. И отчего-то десятого в списке, хотя по виду мужчина старше Коли лет на десять. Очень странное ощущение, когда всю жизнь считаешь, что никого из родных на свете нет, а они вон — ходят и кланяются, но недостаточно низко. Однако радоваться он не спешил: