― Почему я сделал что?
― Почему вы принесли мне телефон?
― Я сказал вам. Я…
― Я знаю, что вы мне сказали, но мы — не ваша забота.
Его губы кривятся от досады.
― Я и не утверждал обратного. Просто пытался помочь. Но теперь вижу, что совершил ошибку.
Он кладет телефон на кофейный столик и пытается отвернуться, но я останавливаю его, положив руку на его предплечье. Я чувствую, как он откликается на мое прикосновение, ощущаю кончиками пальцев пульсацию его мышц.
― Подождите! Я не это…
― Я не должен был приходить.
― Коул, стойте! Пожалуйста. Я не это имела в виду. Я просто… Я не хочу, чтобы вы о нас беспокоились. Кажется, у вас… у вас и без нас достаточно поводов для беспокойства.
Его глаза похожи на бурное море.
― И что, по-вашему, это означает?
Я вздыхаю, злясь на себя за то, что только все испортила.
― Я просто имею в виду… Боже! Не знаю, что я имею в виду. Но точно не то, как это прозвучало. Я… я благодарна за подарок. Спасибо. Я только… мне не хотелось бы создавать вам дополнительных проблем. Джордан… Джордан сказала, что вы не водите машину, и я… я…
Его лицо каменеет, от него веет холодом.
― Люди многое обо мне говорят.
― Так вы водите?
Его черты заостряются еще сильнее. Кажется, это и есть ответ на вопрос.
― Пользуйтесь телефоном, если он вам нужен. Если нет, то выбросите в помойку.
Коул отшатывается от меня и направляется к двери длинными, злыми шагами. Мне остается только снова смотреть, как он уходит. Или погнаться за ним.
На этот раз я иду за ним следом.
― Коул, подожди.
Он останавливается, рука замерла на ручке двери. Он не поворачивается лицом ко мне, и я вижу напряженный профиль, твердые очертания его челюсти и маленькую жилку, что ритмично бьется на горле.
― Да?
Я подхожу вплотную к нему, снова обвиваю пальцами его руку и, поднимаясь на цыпочки, прижимаюсь губами к его холодной щеке.
― Спасибо, ― шепчу я его коже.
Я отстраняюсь, когда он поворачивается, чтобы посмотреть на меня. Его рот — в дюйме от моего, и я замираю, завороженная магнетизмом, что существует между нами.
Я вижу, как его пронизывающий взгляд падает на мои губы. Знаю, что должна отодвинуться, но не делаю этого. И не уверена, что смогу; мышцы ног дрожат так, что удивительно, как они еще меня держат.
Рука Коула — возле моей груди, и что-то побуждает меня прижаться к нему, чтобы облегчить боль, что становится сильнее с каждым проходящим днем. Словно бы способный почувствовать ее, Коул наклоняется ко мне. Всего чуть-чуть. Самым мимолетным движением. Но и этого достаточно. Достаточно, чтобы раздуть пламя нашего притяжения.