Не знаю, ждал ли он, что я услышу его. Может, и нет. Может, он знает, что не должен здесь находиться, и сожалеет, что пришел.
Или, может, сегодня он трезв. Может быть, это тот самый Коул, которого, я думала, что знаю.
― Пожалуйста, не спи, ― в его просьбе слышится тихое отчаяние. Словно удар кулаком, оно пронзает дверь насквозь и проникает в меня. ― Мне нужно с тобой поговорить.
Мне не стоит даже раздумывать над тем, чтобы открыть дверь. Я должна списать его, как безнадежный случай, и продолжать жить своей жизнью. Снова стать такой, как до встречи с ним. Но часть меня хочет, чтобы он все исправил, все прояснил. Чтобы сказал мне, что я ошибаюсь. Что он ошибается. Пообещал, что никогда больше так не сделает.
Нечто внутри меня сильно этого хочет. Очень, очень сильно.
И это нечто заставляет замолчать все другие голоса, побуждая мою руку потянуться к замку.
Я отпираю дверь, слегка приоткрываю ее, ― всего лишь настолько, чтобы увидеть, как Коул отдергивает руку прочь. Вот что за звуки я слышала. Его глаза находят мои, и даже в темноте я могу разглядеть в них бездну эмоций. Сейчас на них нет брони. Они не скрывают от меня его мыслей. Именно сейчас они открыты.
Он открыт.
И потому я позволяю ему войти.
Я отступаю назад, и он проскальзывает мимо меня, но не двигается дальше. Закрываю дверь, скрещиваю руки на груди, и мы стоим, глядя друг на друга.
― Я знаю, уже поздно, но я хотел с тобой поговорить. Наедине.
― Ну, я здесь. Говори. ― Мой голос полон горечи.
Коул проводит руками по волосам, отводя светлые пряди, что спускаются до плеч, прочь от лица. Густая щетина тенью лежит на его щеках. Он выглядит изможденным, взъерошенным. Словно бы не спал с тех пор, как я видела его в последний раз. Может, так оно и есть.
«Это просто честно», ― по-детски мстительно думаю я; я-то ведь спала не больше.
Внезапно, будто что-то поняв, он опускает руки. Знакомая складка вновь портит его гладкие брови.
― Здесь холодно.
― Везде холодно.
Повернув голову, он смотрит через плечо в гостиную.
― Нет огня.
― Нет.
Я не добавляю: «Еще бы!», хотя язвительные слова вертятся на языке. Полагаю, причина моего неумеренного раздражения в том, что я слишком рада его присутствию, счастлива, что он трезв, что вернулся тот самый Коул, пробудивший нежные чувства. Мне не стоит этого чувствовать. Должно быть, я сошла с ума. Хотя нет. Определенно, нет. Это не сумасшествие; наверное, я просто успокоилась, потому что он вернулся. Потому что его чувства ко мне достаточно сильны, чтобы сожалеть о произошедшем.
― Можно? ― спрашивает он, указывая на пустой камин.