К слову сказать, напрягаться мне особо не приходилось — все нужные заклинания жили в моей голове, как и в голове всех современных потомков магов, и вызывались из памяти по мере надобности. Я совсем не понимала, что пишу, но уверенно выводила палочкой заковыристые письмена, макая эту палочку в склянку с подогретым воском.
— Исхотени неешам имра эт, инаешам роза, ильмо неремни йокандари… — бормотала себе под нос, склоняясь все ниже и ниже, пока не пришлось усесться на корточки.
Ничего странного в том, что соседка усомнилась в моей адекватности. На разрешенном уровне магия (а точнее примитивные ее зачатки) использовалась у нас повсеместно, однако настоящих магов осталось крайне мало, и для неискушенного взгляда их ритуалы выглядели именно так — безумно.
Потомки нашего древнего рода разбросаны по всей огромной Империи, все сильные заклятья и зелья под строжайшим запретом. За Темную Магию можно вообще оказаться на виселице — по самой суровой статье Антимагического Закона.
Оттого-то такие, как мой отец, и стараются разбавить магическую кровь обычной, человеческой. Ну, допустим, в моем случае еще и благородной.
И уж точно папочка не хотел бы, чтобы я демонстрировала свое умение принимать облик другого человека перед какой-то соседкой по комнате — и не просто какой-то, а милой, пухленькой и чрезвычайно болтливой Хлоей дю Моранен.
Я достала из кармана свитера остаток сдобной булки, в которую сегодня за ужином вгрызались белоснежные зубки мэтрессы Лойд.
Да, я собралась использовать свой Дар, чтобы визуально превратиться в профессоршу, выкрасть из ректорской свой заваленный экзамен, дополнить его из материалов той самой, пропущенной мной лекции и аккуратно положить обратно в общую стопочку.
Да, нечестно, признавалась я себе. Да, жульничество. Но если выбирать между жульничеством и постелью лорда Грааса… уж лучше быть жуликом, чем грелкой для старика семидесяти лет отроду.
Булочка с изюмом и орехами, еще пару часов назад бывшая пышной и аппетитной, давно потеряла свой товарный вид — сморщилась, зачерствела и, вместо сахарной пудры, была щедро присыпана крошками и прочим мусором, кои скапливаются обычно на дне карманов.
— Точно сбрендила, — схватилась за сердце Хлоя, глядя как я, не поморщившись, тяну профессорские объедки в рот.
Иллюзорные ритуалы — это всегда мерзость. Мне еще повезло — облик учительницы нужен всего-то на каких-то пару часов. А если на дольше — ух! И волосы чужие может потребоваться проглотить, и переспать с объектом трансформации, и еще чего похуже… Зависит, конечно, от разности габаритов. Отец по секрету рассказал, что прабабушка могла обратиться в кого угодно — хоть в Дракона, хоть в мышь полевую. Причем для последнего ей нужно было эту мышь… съесть. Целиком, сырую и даже без соли.