— Вероятнее всего…
— Где жила девушка? — обратился Санас к старосте. — И что стало с бабушкой после ее гибели?
— Померла сразу же. Ведьма, говорим же. Как ее магии не стало, так и бабки не стало.
Никан недовольно рыкнул, уставившись на старосту:
— Жила где?
— Да на северной окраине, уважаемый. Домик пустует, бабку мы тоже сожгли.
Никан зло выдохнул, махнул отряду рукой, и пара охотников убрали с двери массивный засов. Капитан вышел на улицу, следом — Санас с отрядом. Двери за ними быстро захлопнулись. Солнце уже зашло, на землю опустился неестественный зеленоватый туман. В воздухе сильно пахло сыростью. Санас поморщился и двинулся вслед за Никаном, который уже отправился на северный край деревни. Все окна и двери домов были крепко заперты, как обычно бывают заперты дома в Черную луну. Дойдя до нужного домика, весь отряд зашел внутрь, чтобы не привлекать лишнего внимания нежити. Взору предстала кухонька обычной старенькой лачуги. На стенах висели связки сухих трав, в печи стояла большая кастрюля с прокисшим заплесневелым супом, на столе пылились немытые тарелки и кружки. Санас уловил тонкий цветочный запах и отправился по нему, пока отряд осматривал кухню. Он прошел в маленькую комнатенку. Из мебели там стояли всего лишь одна кровать, небольшой стол со стулом и открытый сундук с одеждой. На столе лежала маленькая книжка в мягкой коричневой обложке. Санас открыл книжицу, закладкой которой служила засушенная желтая ромашка. И сразу понял — перед ним дневник девушки. Ромашка все еще источала приятный запах, который никак не вязался с окружающей обстановкой. Парень перелистал несколько страниц назад, бегло проходя глазами по строчкам чужой жизни.
— И что мы тут ищем, собственно? — спросил один из охотников.
— Вот это, — ответил Санас, выйдя на кухню и не отрывая глаз от дневника. — Ник, слушай. «Сегодня в лесу я нашла раненного парня, он истекал кровью. Пришлось ему помочь. В деревню он идти не захотел. Сказал, что боится людей. Странный. Но я все равно постараюсь его вылечить. Глаза у него необычные. Как будто светятся», — молебник перелистнул несколько страниц. — Через пару дней. «Сегодня парень сказал, что его зовут Ши́рон. Странное имя. И сам он странный. В деревню со мной так и не пошел, хотя уже почти вылечился. Очень быстро раны у него зажили. Это, конечно же, хорошо, но тоже странно. А вообще, он хороший и интересный. Сказал, бабушку поможет вылечить от надоедливой болезни за то, что я ему помогла. Может у него большой опыт в травах?» Дальше, — Санас снова перевернул несколько страниц. — «С каждым днем на меня все опасливее смотрят в деревне. За спиной несколько раз слышала, как меня назвали ведьмой. Что я такого сделала им? Лучше вообще к этим людям не выходить. Прав Широн, люди опасны». Предпоследняя запись: «Сегодня бабушка встала на ноги! Хотя я уже думала, что она вот-вот умрет! Но ей намного-намного лучше! А все благодаря травам, что дал Широн! Он самый лучший! Надо будет на днях познакомить бабушку со спасителем! Надеюсь, хотя бы ради этого он будет согласен прийти в деревню. Хотя бы на несколько минут… Кажется, он очень мне нравится». И последняя: «Сегодня Широн подарил мне большую желтую ромашку! Я таких никогда не видела! И пахнет так замечательно! Сказал, что завтра расскажет мне нечто важное. Что-то, что изменит мое к нему отношение. Но, мне кажется, что бы там ни было, мое отношение уже не поменяется. Я влюбилась, как дурочка. Завтра я снова увижу его на нашем месте — под плакучим сотинником. Мне там очень нравится. Побыстрее бы».