Благополучное возвращение. Как отблагодарить спасителя. Цирк. Отчёт по операции «Лабиринт».
2 ноября 1911 года. Утро. По возвращению из Кизил-Арвата.
Асхабад. Станция. Из «штабного» вагона под серый осенний ливень на служебный «конвойный» перрон выходят Баранов, Дзебоев и Кудашев. Дзебоева встречает фаэтон с бессменным возничим — Василием Игнатьевичем. Вахмистр Веретенников, сопровождавший Дзебоева и в Кизил-Арвате, уже выгрузил своего Ветерка из грузового вагона и готов сопровождать Владимира Георгиевича. Митрохин и Брянцев тоже здесь. Они верхом. И Кудашева дожидается его Кара-Ат!
— Идите в фаэтон, Александр Георгиевич! Охота мокнуть! Я к себе на Козелковскую, потом Баранова и вас отвезут. После обеда буду в резиденции. Вам три дня отпуска. Пятого на службу. Хоть с невестой пообщаетесь. Сводите Леночку в синема! В цирке, говорят, китаец Ван Ю-ли чудеса показывает. Елена Сергеевна ещё ребёнок совсем, ей радость будет!
— Хорошо, Владимир Георгиевич, спасибо! Я и сам не прочь.
Фаэтон медленно двинулся. Кудашев тронул коня шагом. Так они и разговаривали на ходу до самой Козелковской.
— Запомни, Кудашев, ты теперь не простой человек. Будешь нести бремя государственного человека. Была бы при тебе свита, Архипов не посмел бы поднять на тебя руку.
— Не посмел бы, не выдал бы себя с головой. Что ни делается, делается по воле провидения!
— Может быть, может быть… Но мы больше искушать судьбу не будем. Эти казаки, Брянцев с Митрохиным, отныне всегда с тобой! Я твою квартиру у Марии Ивановны до четырёх комнат расширил. Одна из них для дежурной службы, то бишь охраны. Один из казаков находится с тобой неотлучно. Второй — при лошадях. Ординарца не подобрал себе?
— Меня Брянцев устраивает.
— Брянцев без образования. Кандидатура прапорщика Васильева тебя не заинтересовала? Жизнь тебе спас…
— За освобождение ещё отблагодарю, как — пока не придумал. А вот работать рука об руку — душа не лежит. Васильев — интересный человек. Стреляет классно. Инициативен. Решителен. Бесстрашен. Возможно, бездушен. Своим положением не доволен. Романтик. Лер-Мантовым грезит. Как и все прапорщики в его годы, мнит себя Печориным. Но пока не тянет и на Грушницкого. Я рекомендовал бы его в пограничную стражу. Через год можно было бы вернуться к этому разговору.
— Я общался с ним. Оценил примерно так же. Имеем возможность по согласованию досрочно присвоить ему чин подпоручика. Будет его желание — перевести в пограничную стражу. Там настреляется досыта. Согласны? Значит, быть по сему! Ну, я дома. Отдыхайте, Александр Георгиевич!