Кудашев молча козырнул и дал коню шенкеля.
— Митрохин, Брянцев! Айда в баню. Потом обедать, потом спать! Мы это заслужили.
* * *
5 ноября 1911 года. Вечер.
Цирк! Цирк! Цирк!
Арена, амфитеатр, подъезд и коридоры — всё щедро залито электрическим светом разноцветных фонарей. Представление ещё не началось, но клоунада уже в самом разгаре. Ряженые раздают зрителям цветные бумажные маски, пёстрые миниатюрные шляпки и цилиндры из картона на шпильках. К каждому, будь он хоть мастеровым, хоть жандармом, с улыбкой, с весёлым смехом, с гротескным реверансом… Атмосфера полной беззаботности, абсолютного праздника!
Звонок! Один, второй, третий! Представление начинается!
На манеже — господин распорядитель или по-цирковому — шпрехшталмейстер. На весь цирк, включая публику, он — единственный в чёрном фраке, накрахмаленной белой манишке, в его левой руке щегольская трость, в правой поднятый в приветствии цилиндр-шапокляк:
— Почтеннейшая публика!
Только у нас — известнейшие мастера циркового искусства. Лучшие в мире арлекины, клоуны, жонглёры, укротители! Знайте: самые красивые девушки не на экране синематографа, не на сцене театра, не в великосветских салонах. Самые красивые девушки в мире у нас — в феерическом представлении воздушных акробатов и эквилибристов.
Почтеннейшая публика! Поприветствуем всемирно известное цирковое трио: — сёстры Куприяновы! Три воздушные российские феи! Три золотых кубка Парижского конкурса цирковых звёзд! Маэстро, марш!
— Пам-пам-па-рам! Пам-пампам-пампарарарам!!!
Публика заходится аплодисментами ещё до начала представления. Кудашев поворачивается к Лене. Боже мой! Такой он её ещё не видел. Её глаза сияют. Всё её лицо светится восторгом и счастьем. Губы полуоткрыты. Грудь вздымается и опускается. Белые ручки трепещут, как крылья голубя. Она смеётся, изо всех сил хлопает в ладоши!
Кудашев просто опешил. Где были его глаза раньше?! Лена явно в новом платье. Тёмно-синее, новое, вечернее шёлковое платье. С открытой шеей. На шее узкая синяя ленточка с бантиком. На бантике — крохотный золотой листик с капелькой-жемчужинкой. Белый кружевной воротник. Тёмно-синие кружевные перчатки. На пальчике поверх перчатки его, Кудашева, подарок — золотое колечко с розочкой. Лена поворачивает смеющееся лицо к Александру Георгиевичу, целует его в глаз.
— Саша! Не смотри на меня, смотри на арену! Ты зачем в цирк пришёл!
— На тебя смотреть. Давно не видел. А про цирк ты мне потом расскажешь!
Два отделения промелькнули, словно во сне. Александр Георгиевич так и не оторвал глаз от Лены. Может быть, сказалось нервное напряжение последних дней, и само состояние комфорта и безопасности ввергло его в состояние эйфории? Кудашев поймал себя на том, что и сейчас он пытается анализировать обстановку, свои эмоции, чувства, подсознание… Но и это было делать лень. Какая к черту аналитика! Просто он влюблён. Он любим. Он вместе с любимой. Ей хорошо. И ему хорошо. И так будет всегда. Всегда!