Встречая очередную группу братьев, Рохс останавливался или замедлялся, позволяя им выразить мне свою привязанность и радость. По крайней мере, мне хотелось думать, что именно эти чувства они демонстрировали. Стоило бы уточнить у Сэпия. Но было очевидно, что все гнездо встревожено и возбуждено, поэтому поговорить возможности не выдалось.
Сантос за время пребывания у нас успел адаптироваться к прогулкам на воинах и сейчас держался уверенно, но как-то отрешенно. Обычно общительный и дружелюбный, аристократ был растерян и подавлен, не пытаясь скрыть своего состояния. Даже Адаин не пытался его подначивать, как делал это раньше.
Едва мы добрались до покоев, Сан простился с нами и отправился в обжитые им комнаты.
Я планировала привести себя в порядок, перед тем как посетить мальчиков и гнезда, ведь запустила себя изрядно за время разлуки, но едва мы вошли в наш грот, как меня накрыл ураган рыжиков, ткачиков и деликатное пощелкивание маленьких воинов и рабочих нашего гнезда. Их было так много, что свободного места не осталось даже на потолке, и каждый стремился хотя бы прикоснуться ко мне.
— Мама, мы так скучали, — тихо признался за всех Тарион, прижимаясь рыжей головой ко мне. — Мы не поверили, что ты сама пожелала нас оставить. Терей почувствовал твою боль и тоску, и я принял решение искать тебя, вернуть, чего бы нам это ни стоило.
От этих слов сына я вздрогнула, а по спине пробежал холодок страха.
— Надеюсь, никто не погиб? — спросила я, молясь не услышать о потерях.
— Нет, мы просто блокировали все военные силы императора, отобрали оружие и поставили ультиматум. Если бы Андариэл не вернул тебя, то мы забрали бы его беременную императрицу сюда. Ни один человек и ни один арахнид не погиб, — похвастался Тарион, явно гордый своим решением.
— С простым населением нам даже удалось немного наладить отношения, — сказал Сауд, оттесняя старшего, чтобы самому обнять меня.
— Да? Как вы этого добились? — искренне обрадовалась я.
— Когда мы оккупировали улицы, то увидели толпы голодающих и озлобленных людей. Рабочие доставили им муку и крупы, закупленные у торговцев, а воины наловили крупной дичи, которой полно в лесах, — сказал нетерпеливый Нарим, перебивая брата. Он устал ждать, когда до него дойдет очередь, и буквально залез на спину Сауду, чтобы погладить мне руку маленькой детской ладошкой.
Я поцеловала в щеку своего торопыгу, отчего черно-золотые глаза мальчика засияли ничем не прикрытой радостью.
— Какие вы у меня умницы! Я больше жизни вас люблю, — хрипло сказала я, ведь горло сдавливали слезы от радости и гордости за моих малышей.