— Мы не в гости приехали, — возражает Изель. — Отдай нам Сэрай... или...
Я представляю, как она приближается к американцу, словно скользкая змея, каковой она и является.
— Или же ты и я сперва можем ненадолго уединиться. Я не против.
Она резко замолкает, обольстительные нотки мгновенно исчезают.
— Хорошо! Хорошо! Чертов ублюдок. Ты скорее пристрелишь меня, чем трахнешь?
— Да, — отвечает американец.
— Заберите ее отсюда, — командует Изель голосом, полным презрения.
— Для начала присядь, — говорит американец.
Внезапно я слышу, как взводится курок, и инстинктивно припадаю телом к ванной, насколько могу себе позволить. Начинаю понимать, почему он заставил меня остаться здесь.
— Нас пятеро, а ты один, — ядовито произносит Изель.
Затем раздается выстрел, и я вжимаюсь в твердый пластик под собой. Еще выстрелы. Пули дробят стены; две проходят прямиком сквозь стенку туалета, где, съежившись, лежу я. Через комнату от себя слышу звон разбитого стекла и шум от спасающихся бегством людей. Снова звучат выстрелы, а Изель выкрикивает проклятья в суматохе. Стены сотрясаются вокруг меня, отчего с лампочки на отсыревшем потолке летит пыль. Я слышу громкий хруст, а затем звон разбиваемого в комнате большого окна, словно кого-то в него толкнули.
Становится тихо. Все, что я слышу - лишь быстрый и неистовый стук собственного сердца. Мне настолько страшно, что я больше не плачу, а тело прекращает содрогаться. Меня парализовал страх.
В воздухе витает резкий запах пороха.
Мертв ли американец? Это все, о чем я могу думать. Возможно, они все мертвы, и я смогу выбраться отсюда живой.
Начинаю подниматься из ванной, когда раздается голос Изель.
— Пошел ты. Я ни хрена тебе не скажу!
Краткая тишина, затем я слышу спокойный голос американца:
— Ты уже сказала все, что я хотел услышать.
— Каким это образом?
— Если бы Хавьер хотел, чтобы я остался жив и убил Гузмана, ваши люди никогда бы не стали использовать меня.
— Он хотел, чтобы ты убил его.
— В таком случае ваши люди просто глупцы.
Изель ничего не ответила, но я могу представить выражение ее лица: недовольство вкупе со злобой.
Я выбираюсь из ванной бесшумно, осторожно, стараясь не делать резких движений, и тянусь к дверной ручке. В ту же секунду, когда мои пальцы коснулись ее, дверь открывается, словно до этого она и не была закрыта, хотя я знаю, что это не так. Должно быть, она отворилась, когда я слышала, как кто-то врезался в нее во время схватки.
Толкаю дверь, и та с едва слышным скрипом открывается. Прямо за дверью вижу раковину и зеркало над ней. Все, что от него сейчас осталось, - три огромных, неровных осколка, висящих на стене.