— Нет! Оставь меня! Пожалуйста, не делай этого!
Свободной рукой он хватает меня за локоть и рывком поднимает на ноги, оружие в другой руке направлено в пол, затем он неловко сопровождает меня через небольшую комнату в очень маленький туалет.
Раздается стук в дверь, но американец не обращает на него внимания. Он затаскивает меня в туалет и практически толкает меня в отвратительную ванную. Кажется, что моя голова вот-вот ударится о край, однако он удерживает меня за ткань на запястьях и дальше опускает уже благополучно.
— Оставайся внизу. Не поднимай голову и не двигайся.
— Что? Я старюсь скрыть смятение. Я так напугана, кажется, я могу потерять контроль над мочевым пузырем в любую секунду.
— Ты понимаешь? — спрашивает он, нависая надо мной. В его глазах отчетливо читается серьезность.
Я сомневаюсь, нет, я не понимаю, но потом я просто киваю резким движением головы.
Он запрокидывает руку за спину и достает откуда-то нож. Мои глаза становятся огромными, когда острый, серебристый предмет движется в мою сторону. В тот момент я просто думаю, что он собирается зарезать меня, я не могу понять, зачем он проделал такой путь, чтобы просто убить меня. Он разрезает узел, сковывающий мои щиколотки.
—Лежи тихо, требует он в последний раз.
И сразу же покидает туалет и закрывает за собой дверь.
Я была в шоке, мне понадобилось несколько секунд, чтобы собраться с мыслями. Я разглядывала свободные ноги и удивлялась, почему он сделал это. Почему оставил руки связанными, но позволил пользоваться ногами, ведь так я могу убежать? Это не важно. Руки тоже надо освободить. Я снова отчаянно кусаю тугой узел, но ничего не получается, это только приводит меня в еще большее отчаяние. Я слегка приподнимаю голову пытаясь рассмотреть уборную, нет ли здесь чего-либо похожего на нож или ножницы. Ничего. Только пластиковая тара с высохшей краской, маслянистые, грязные пятна и отвратительный унитаз без крышки.
Дверь в комнату открывается, и я слышу голоса снаружи.
—Где она?
О нет… это был голос Изель!
Сердце пускается вскачь, так что я чувствую головокружение, когда кровь приливает к голове. Я еще сильнее впиваюсь зубами в ткань, выкручивая невозможные узлы до тех пор, пока не ощущаю боль.
— Хавьер удивляется, почему вы сами ее не привезли?— добавила Изель своим фирменным томным саркастическим тоном.
Голосов становится больше, мужских, говорящих между собой на испанском, пока Изель разговаривает только с американцем. Голоса приглушены. Не могу разобрать, о чем идет речь.
— Присаживайтесь, — спокойно говорит американец.