– Здравствуйте, дорогой Александр Георгиевич! Здравствуй, Саша! – на ухо сказал ему Дзебоев.
– Владимир Георгиевич! – так же тихо ответствовал Кудашев. – Откуда вы? Какими судьбами?!
Ночь прошла в долгой беседе. Обо всём. В первую очередь о своих. О Леночке. Потом, конечно, о Татьяне Андреевне, о пропавшем без вести в горах Персидского Курдистана Максиме Аверьяновиче.
Бесценным подарком для Кудашева стало фото Елены Сергеевны с Татьяной Андреевной на фоне крыльца оперативной хирургии Красного Креста в Асхабаде рядом с Агапьевым. Для Кудашева и главврач уже стал своим родным человеком. Лечился у него. Кудашев отходит в сторонку, долго смотрит на фото, думает, вспоминает Леночку, её последние слышанные им слова: «Я всегда буду ждать тебя! Всегда!»…
Вздохнув, решительно бросил фотографию в очаг. Не смотрел, не мог заставить себя смотреть, как пламя поглощает картонный четырёхугольник.
Решительно повернулся к Дзебоеву.
– Владимир Георгиевич! Я не спрашиваю, как и зачем вы в Персии. И о своих делах говорить с вами права не имею. Однако… – Кудашев не сдержал тяжёлого вздоха, – однако, дела сложились так, что должен принять решение на действия, на которые не уполномочен. Ехать нужно мне самому в Центр. С повинной ехать. Докладывать…
Кудашев замолчал. Смотрел на огонёк керосиновой лампы.
– Случилось. Много чего случилось. Плохо всё. Хуже некуда!
– С трудом верится, Саша, – попытался взбодрить его Дзебоев. – Мне известно, что твоё первое донесение в Центр произвело весьма благоприятное впечатление. Два документа по «Англо-Персидской нефтяной компании» с соответствующими комментариями через день ушли на самый верх. Подполковник Калинин удостоился личной благодарности от генерал-майора Монкевица. Ждут от тебя полной расшифровки твоих тезисов. Я с ними тоже имел удовольствие ознакомиться.
Кудашев не удивился. В этом изменчивом мире уже было трудно чему-либо удивляться.
– Тезисы расшифрованы, прописаны, полный отчёт готов. Вот только передать его в Центр не с кем.
– Проблемы с Калининым?
– Нет Калинина. Не спрашивайте меня, Владимир Георгиевич! То, что свалилось на меня, может ударить и по вам! Меня военно-полевой суд в Санкт-Петербурге ждёт!
– Ещё не выходил на связь с Центром самостоятельно? На случай непредвиденных обстоятельств у тебя должен быть телеграфный код самого Монкевица! Не забыл его позывной?
– И позывной помню, и аппарат уже в моём виварии стоит. Фальконер прислал. Гагринский приставку- преобразователь частоты к нему приладил. Можем работать автономно, на этой частоте Европа не работает. Изобретение Попова. Сверхсекретно. Без патента! До аппарата ещё доехать нужно, а главное – решить, что говорить! Хотелось бы с вами посоветоваться, но не могу, Владимир Георгиевич. Не имею права.