Пребывание в одиночестве нравилось Сайнже больше всего. Естественное состояние охотника — ты, добыча и огромный непознанный мир вокруг.
Минувшим днем он вернулся к заболоченному берегу реки, туда, где в последний раз засек промельк черного силуэта удирающего зверя. Вброд перебрался через мутную теплую воду, порыскал туда-сюда и вскоре обнаружил глубокие отпечатки лап с бороздами невтянутых когтей. Подстреленная тварь уходила к восходу, теряя зеленоватую кровь или что там текло в ее жилах. Сайнжа приметил фосфоресцирующие капли на разлапистых листьях местного папоротника, подцепил одну кончиком пальца и осторожно попробовал на вкус — кислая, аж скулы сводит. Что ж, теперь ему известен вкус крови противника, его обличье и запах. Достаточно прижмуриться и втянуть воздух, чтобы уловить эту мерцающую струйку, предстающую внутреннему оку подобием зеленоватого дымка с кровавыми прожилками.
Старый Рафихаши после краткого, но энергичного спора навязал охотнику спутников в качестве проводников и носильщиков. Старейшина настоял на трех молодых лаймерах, уверяя, что его сородичам куда полезней пробежаться по лесам в обществе Вольного, чем горбатиться на руднике. Сайнжа был готов согласиться на единственного попутчика, но утомился спорить с въедливым старцем, чей выговор внезапно сделался крайне невнятным и на редкость шепелявым. Трое так трое. Можно захватить мешки с дополнительным провиантом и снятую с «Погони» портативную рацию для связи с Хаабо. Рация была тяжеленной и до крайности неудобной в переноске: угловато распирала брезентовый рюкзак и цеплялась за низко свисающие ветви.
Шли до наступления сумерек, упавших стремительной плотной пеленой. Заночевали подле огромного старого дерева, в которое дня два-три тому назад угодила молния. Разряд проскользил по стволу от кроны, оставив белый зигзаг содранной коры, сбив часть ветвей и воспламенив трухлявые недра лесного великана. Пламя исподволь тлело, порой вспыхивая красными огоньками в дуплах, освещая, согревая и распространяя приятный обонянию горьковатый запах. Путешественники растянули по соседству с деревом два тента, закусили галетами и заползли в спальные мешки, предварительно бросив жребий и определив порядок ночных дозоров.
Попытка охотника за ужином выспросить имена или прозвища лаймеров провалилась. Их владение рог-спиком оказалось куда хуже, чем у Рафихаши. Про себя Сайнжа решил для простоты именовать старшего из спутников Корноухим, а его приятелей — Аццей и Хиффлом. Именно так его уши восприняли сочетания лаймерских фырканий и поскрипываний.