— Под твою ответственность, — раздраженно скрипнул Йиюмбике, оборвав причитания человека. — Отпускной лист предъявишь бригадиру. Прочь с глаз моих.
Вжикнула подвешенная на медных кольцах занавеска. Слаик вошел, протирая шестипалые конечности влажной салфеткой и сухо кивнул управляющему:
— Присаживайтесь. Заполню журнал и сразу займусь вами. Как ощущения? За ночь не появлялись чесотка или сухость под языком?
— Нет, но у меня... — начал Боумантессе, и тут снаружи плеснуло тревожным галдежом. Наружное полотнище резко откинулось. В белом ливне полуденного света кто-то решительно шагнул через полотняный порог.
— Доброго дня присутствующим, — прозвенел тонкий, режущий ухо голосок. — Извините, мы без приглашения…
Спустя почти декаду охотник с Найхави (которого Боумантессе в глубине души полагал давно и безнадежно принявшим смерть от клыков хищных тварей) вернулся из рискованного странствия по Великим лесам Лаймерины. Выглядел он хмурым и изрядно потрепанным, и вдобавок нес на руках малорослого человека. Когда Вольный заботливо усадил живую ношу на одну из табуреток, доктор Йиюмбике удивленно прищелкнул языком. Вместо окровавленных трофеев охотник приволок из джунглей женщину-хумансоо — взъерошенную, испачканную, в драном платье и с противоестественно раздутым животом.
— Фелиция, — кратко представил незнакомку Вольный. — Единственный уцелевший член экипажа с борта, перевозившего альясов. Нападений на рудник больше не будет. Вот ваши кварцолиты, — из заплечного мешка он вытряхнул запечатанный сейф и перебросил его ошеломленному таульгар. — Второй потерялся. Фелиция, это управляющий рудником Боумантессе и доктор Йиюмбике.
— Я, конечно, прослушал краткий курс анатомии и физиологии людей, но родовспоможение — совершенно не моя специализация, — в растерянности признался Йиюмбике. — Мне потребуется ассистент. Среди персонала Хаабо сыщутся хумансоо с опытом акушерства?
Таульгар заметил, что правую кисть женщине заменяет уродливо выполненный протез в виде проволочного крюка, а левая натуго обмотана обрывками ткани. Выживание в лесах Лаймерины далось ей дорогой ценой. Было в этой хумансоо что-то пугающее: большие и яркие глаза, лицо с оцепеневшим выражением вежливой приязни. Когда она говорила, ее губы не двигались, а голос напоминал запись лекции на пластинке пневмовокалоида.
— Благодарю за заботу, но мне требуется скорее помощь механика, а не врача, — изрекла Фелиция. — Я автоматон и только похожа на человека.
Боумантессе удивленно сморгнул. Нечасто встретишь автоматон, творение дорогое, редкое и ценное, в столь плачевном состоянии. Однако куда больше истории механической хумансоо и ее экипажа, невесть как угодивших на Лаймерину, управляющего тревожили другие вопросы.