Не доверяя господину Монде, полицейский пока решил скрыть от него свою догадку. Тем более что предположение строилось на допущениях, да и Лайза могла быть известна ювелиру совсем под иным именем.
* * *
Во второй половине дня полковник Блодхон покинул ювелирную мастерскую, отослал дожидавшийся его полицейский экипаж и нанял обыкновенный городской. Он намеревался поговорить с горничной баронессы Грей, но планировал это сделать как можно более аккуратно. Ведь Лайза была горничной Анны-Марии, и король Эдуард, несомненно, не одобрил бы подозрений в адрес такой особы в отсутствии прямых доказательств. Равно как и барон Грей. Ведь подозрения в адрес горничной бросали тень на ее госпожу.
Когда наемный экипаж остановился возле дома барона Грея, городские часы отзвонили три. Полковник Блодхон неспешно вылез из салона, огляделся по сторонам. Ему прежде доводилось бывать в доме его благородия. Дом и пространство перед ним заметно изменились с тех пор, стало уютнее. В каждой детали, в каждой мелочи теперь чувствовалось хозяйское внимание.
Однако долго наслаждаться видом переделанных клумб Полковнику не дали. Почтительно склонившись, дворецкий Джон распахнул перед гостем входную дверь.
– Полковник Блодхон с неофициальным визитом, – представился полицейский. – Могу я увидеть баронессу Грей?
– Ее благородие отдыхает, но, полагаю, сможет принять вас, – с поклоном сообщил дворецкий.
Приказав кучеру его дождаться, Полковник поднялся по лестнице.
– Передайте ее благородию, что я также желаю видеть ее горничную.
Джон не двинулся с места, будто дожидаясь продолжения. Но Полковник не продолжил, и слуге пришлось покинуть его.
Лайзу и ее госпожу дворецкий нашел там, где и рассчитывал. Девушки сидели в малой гостиной. Горничная уверенными движениями вышивала маки на переднике. Не найдя другого занятия, Анна-Мария с интересом изучала присланные ей утром эскизы платьев.
– А! Джон, как хорошо, что вы зашли. Взгляните на это платье, – юная баронесса протянула дворецкому один из листов. – Мне кажется, оно мне подойдет. Я буду в нем самой красивой дамой в столице!
Какого мнения был Джон о платье, не имело значения. Платье представлялось ему новой неуместной тратой, за которую дворецкому последует строгий выговор от барона Грея, но относительно которой его благородие как всегда ни слова не скажет своей супруге. Так что Джон в форме довольно грубой предложил оставить пока этот разговор и перейти к вещам более важным.
– Полковник Блодхон, – не сводя пристального взгляда с Лайзы, проговорил Джон, – желает поговорить с вашей горничной, баронесса.