Лайза заметно улыбнулась.
– Господин Джон посчитал меня вполне подходящей служанкой для госпожи Анны-Марии. Я никогда не работала горничной, но я умела делать то, что необходимо при этой работе.
Полковник кивнул.
– Вы знаете об ограблениях, имевших место в столице в последние месяцы?
– Разумеется, господин. О них говорят все, кто только может говорить.
– Имеете ли вы какие-нибудь подозрения относительно преступника?
– Что вы, господин? – почти искренне удивилась Лайза. – Как можно мне – простой горничной – подозревать кого-то? Это ваша работа, господин.
– Да, моя, – согласился полицейский. – И я имею подозрения. Говоря прямо: я подозреваю вас, Лайза, в этих преступлениях.
Воровка побледнела, но такая реакция была вполне естественной и не могла однозначно подтвердить или опровергнуть подозрения Полковника Блодхона. Взглянув на лицо горничной, на руки, крепче прежнего, сжимающие иглу и пяльцы:
– Поверьте, оснований для подозрений у меня предостаточно. Вы появились в высшем свете в августе месяце. Первый бал, участницей которого вы стали, имел место в доме герцога Шанто. Дом герцога Шанто стал местом первого преступления в череде тех, о каких идет речь…
Откинувшись на спинку кресла, полковник Блодхон продолжил излагать Лайзе ход своих мыслей, основываясь на обстоятельствах преступлений, свидетельствах жертв и рассказах очевидцев. Он был спокоен, говорил уверенно, не переставая наблюдать за реакцией Лайзы на его слова.
Горничная речи полицейского не прерывала. Опустив голову, она сидела мрачная, растерянная, испуганная. Еще полчаса назад уверенная в том, что только заявление графа де Монти может навести полицию на ее след, теперь она понимала, что и без этого совершила достаточно ошибок, умело подмеченных опытным следователем.
Прежде всего она ошиблась, посчитав, что виконт де Гра не придаст значения столкновению с ней в полумраке коридора. Также ошиблась она в том, что полиция не подумает о наводчике в случае герцогини Жаклин. Ну, и, разумеется, ошиблась она в том, что Свен Монде будет молчать.
«О! Вот уж кто всегда умел выставить себя невинной овечкой. Хотела бы я знать, что наплел он обо мне Полковнику?» – подумала Лайза, когда в своем рассказе Полковник дошел до обмана княгини Лагарде.
И все же самым страшным было для Лайзы отнюдь не подозрение полицейского. Все, что слышала о нем Лайза, говорило в пользу того, что он не посмеет ее арестовать без надежных доказательств. Джону же…
Девушка украдкой покосилась на дверь.
Дворецкий, несомненно, слышал весь разговор Полковника с горничной. И уж конечно, подозрения полицейского Джон возвел в ранг непоколебимой истины. А значит, теперь он сделает все возможное, чтобы подозрения Полковника касались только Лайзы, и имя Анны-Марии даже не упоминалось в контексте их.