– В какое неловкое положение этот Сандер поставил Анну? – возмутился его величество.
Королева София недовольно поджала уголки губ. Она сидела на подлокотнике кресла, в котором расположился король, так что он не мог видеть лица супруги и потому продолжил:
– Нужно добиться скорейшего отъезда Николаса Сандера.
По мнению его величества, в сложившихся обстоятельствах Анна-Мария могла рассчитывать на сочувствие королевы. А он, в свою очередь, на примирение двух дам. Королева считала иначе.
– А по мне, так пусть остается, – обронила она.
– Остается? Моя дорогая, что вы такое говорите? Неужели вы меня не слушали?
– Отчего же, ваше величество. Я слушала вас самым внимательным образом. И я искренне полагаю, что баронесса Грей стала теперь участницей событий, на которые давно уже напрашивалась своим поведением…
Его величество тяжело вздохнул.
– Все напрасно, – едва слышно прошептал он, после чего покинул кресло. Покинул комнату королевы. Не попрощавшись, не пожелав спокойной ночи, как делал он это даже в те дни, когда ее величество была на него обижена.
Королева София не меньше минуты перебирала в памяти только что сказанные слова, потом побледнела и бросилась следом за супругом. При всей ненависти к баронессе Грей, с ее стороны было недостойно и жестоко говорить столь обидные вещи в адрес девушки.
В спальне короля не было, несмотря на то, что в поздний час пойти ему больше было некуда. Королева София спустилась в библиотеку, обошла все гостиные. Встретившийся дворецкий сообщил, что его величество вышел на улицу. Королева бросилась на крыльцо, но и там не нашла супруга.
Она не знала, винить ли ей себя в произошедшем, или возлагать всю вину за очередную ссору на юную баронессу. По привычке ее величество обозлилась на Анну-Марию.
– Это она… Одна она виновата в моих несчастьях! – воскликнула королева София.
Рыдая, она вернулась в спальню короля, выгнала слуг и стала ждать его возвращения. Около часа ночи ее величество задремала на диване.
Проснувшись утром от поцелуя супруга, ее величество хотела было извиниться за собственную глупость. Но взглянув на нетронутую кровать, королева София сделала неутешительный для себя вывод, где ночевал ее супруг. Его словам:
– Видит Бог, зачем мне лгать вам? Я всю ночь бродил по парку… – она не поверила. Его извинений за поспешный уход она не приняла.
Однако и эта обида длилась не долго. К середине февраля произошедшее было забыто, поскольку его величество проявлял завидное терпение и рассудительность и более не заговаривал даже о бароне Грее в присутствии своей супруги.