– Ваше величество, какой приятный сюрприз!
Королева закрыла дверь, не желая быть подслушанной слугами или придворными.
– София, с вами все хорошо? Вы бледны…
– В самом деле? – ее величество подошла к зеркалу. – Удивительно. Я полагала, что быстрый бег наоборот придаст мне свежести. Клянусь, напуганная вами, я бежала так быстро, как только могла!
Его величество нахмурился. Бросив камзол на спинку стула возле трюмо, король Эдуард поставил на столешницу перед зеркалом свечу и повернулся к супруге, всем своим видом выражая растерянность:
– Напуганная мной? София, о чем вы?
Королева не планировала скандалить сегодня, но все-таки не сдержалась.
– О вашей недавней прогулке! – вскричала она, принимаясь плакать. – О тех делах, что совершаете вы под покровом ночи. Что вы затеяли, мой дорогой супруг? И кто тот человек, с которым вы разговаривали? Против какого графа вы плетете интриги?
– Уверяю вас, София, я не понимаю, о чем вы толкуете?
– Не понимаете? Что ж не сочту за труд вам объяснить подробнее, – беря себя в руки, но все еще всхлипывая, проговорила королева.
Она рассказала о том, как собиралась сделать сюрприз, как увидела короля выходящим из его комнаты. Рассказала о своих решениях, мыслях. Закончила королева приведшим ее к королю желанием узнать правду.
Его величество выслушал все молча. Да и после того, как королева замолчала, он долго не произносил ни слова, будто раздумывая над объяснением, какое следовало дать супруге.
– Уж не знаю, кого видели вы в парке, – заговорил, наконец, король Эдуард, – но то был не я.
– Куда же вы ходили? Где были?
– Вы хотите знать? Что ж… Вот вам ответ! Я тайно покидал дворец, чтобы быть с Анной, с баронессой Грей. И если вам угодно, вы можете получить у нее подтверждение моим словам.
Для королевы Софии признание его величества стало потрясением. Лишившись рассудка, не понимая своих действий, рыдая навзрыд, она покинула комнату супруга.
«Несомненно, – думала она, – все кончено. Он прогонит меня ради нее. Он больше меня не любит…»
Подобная призраку удалялась она все дальше и дальше. И потому не могла услышать звона подсвечника, отправленного королем Эдуардом в недолгий полет до ближайшей стены.
Глава 17. Снова бал, снова вор
Дворецкий Джон недоумевал и уже тихо ненавидел Лайзу. Недоумение Джона было вызвано письмом от барона Грея, в котором господин строго-настрого запрещал слуге затевать что-либо против горничной своей супруги.
«Неужели за время вашей отнюдь не короткой жизни, – писал его благородие, – не имел ты возможности убедиться в слепоте полицейских людей и в поспешности выводов, какие всегда сопровождают их деятельность? Я имею достаточные сведения, чтобы утверждать, горничная Анны-Марии непричастна к преступлениям, в коих ее обвиняют. Я имею подробный отчет обо всех делах Лайзы, присланный мне баронессой и ничто в нем не вызывает моих сомнений…»