, забыв об отдыхе, сне и еде, обязаны быть готовы исполнить врачебный долг. – Стейн ничего не ответил, и заведующий госпиталем перешел к главному: – Я благодарен вам за вчерашнее, мистер Норвуд, однако считаю нужным напомнить, что не стоит разглашать некоторые подробности этого происшествия…
– Какие именно? – вновь перебил его Стейн, и голос доктора при этом звучал так едко, что Пелисье мгновенно утратил сдержанность. – Что вы, не имея ни малейшего понятия о проведении операции, взялись за скальпель и чуть не убили женщину и ребенка? Или что вы, испугавшись ответственности за содеянное, бросили роженицу во время схваток с кровоточащим разрезом на животе – к счастью, неглубоким, вы даже не сумели до конца разрезать ткани брюшной стенки. Или что все это вы проделывали без обезболивания и обработки спиртом?
– Да как вы… – Пелисье задохнулся от злости и быстро шагнул к нему, понятия не имея, что собирается сделать. Ударить хромого великана он все равно не решился бы, понимая, что тот, не раздумывая, ударит в ответ. Позади стоял большой шкаф со стеклянными дверцами, и заведующий госпиталем уже видел себя влетающим в эти дверцы спиной и усыпанным осколками, пробирками, склянками. – Как вы смеете говорить со мной таким тоном?! – Он почти сорвался на крик. – Ничтожество! Я… я лишу вас места, выставлю вон из госпиталя! Мне все равно, что ваш покровитель занимает пост губернатора: на моей стороне более влиятельная семья! Я вас уничтожу!
Лицо Стейна Норвуда осталось непроницаемым. Он поднялся, взял свою трость, и Пелисье испуганно отступил, из последних сил придавая себе вид оскорбленного и разгневанного вершителя судеб. Но доктор так же спокойно прошел мимо него и остановился лишь возле двери.
– Можете попробовать, – проговорил он, не оборачиваясь. – Но не забудьте, что у господина Таккера очень большая семья и много высокопоставленных друзей. Не завтра, так через неделю кто-нибудь из них может тяжело заболеть, или у кого-то случатся трудные роды, или воспаление appendix vermiformis>52. К кому тогда вы побежите за помощью?
Когда дверь за доктором Норвудом закрылась, заведующий госпиталем в бессильной ярости пнул стоящую рядом тумбу… и взвыл от острой, невыносимой боли. Вызванный им помощник определил перелом пальца ноги, наложил шину и отправил господина Пелисье домой – где жена, всю неделю мечтавшая потанцевать с супругом на празднике, устроила ему безобразный скандал.