По дороге терновой
Я уйду из огня прямо в небо…
В зале стояла оглушающая тишина. Мэри убрала руки от клавиш, медленно подняла голову, огляделась… И тут всю ее изнутри окатило жаром: чудо произошло, невозможное желание исполнилось, несбыточная мечта стала явью!
Стейн был здесь и смотрел на нее.
– Хупер!
Бывший пират узнал голос, поэтому из любопытства соизволил повернуться к решетке. Так и есть: явился не дежурный солдат, а этот болван Уиллис со своими бумагами. Соскучился, что ли, за несколько дней?
– Чего надо? – хмуро спросил он и сплюнул на пол. – Лучше бы пожрать принесли.
Кажется, Уиллиса это взбесило. Ишь, разорался, будто его режут:
– Как вы смеете?! Немедленно встаньте и подойдите сюда!
Еще чего, размечтался.
– Я уполномочен сообщить вам, что господин судья принял решение по поводу наказания…
В одно мгновение Хупер поднялся на ноги и оказался возле решетчатой двери. Младший секретарь испуганно ойкнул и шагнул назад.
– Наказания? – хрипло выдохнул Бен. – А что я такого сделал? Насколько мне известно, обвинение в мордобое снято. За разбитую в «Бочке» посуду уплатили мои парни. Что еще вам от меня нужно? Если вы про ту женщину, я ее не убивал!
– Есть свидетели и улики, – холодно проговорил Уиллис, – и других подозреваемых нет. Расследование ничего не дало, а дело закрыть надо. Убита женщина, и в городе ждут, когда мы отыщем виновного.
– А я лучше всех подхожу на роль козла отпущения, так? – оскалился Хупер. Секретарь усмехнулся, и бывший пират, просунув руку за решетку, попытался его схватить: – Ах ты, мешок с дерьмом! Иди сюда, я тебе покажу, кто из нас…
– Но-но, полегче! – осадил его Уиллис, отступая еще на шаг. – Иначе я позову солдат. На будущей неделе вам предъявят обвинение и, если в деле не обнаружится новых улик или подозреваемых, господин судья огласит приговор. За подобные преступления полагается смертная казнь, однако до экзекуции виновных в убийстве выставляют на Королевской площади возле позорного столба – на три дня без еды и воды. Впрочем, если вы во всем публично сознаетесь и продемонстрируете раскаяние, этот срок могут сократить до одного дня. Подумайте, Хупер. Так будет проще и вам, и нам.
– Пошел в …, – огрызнулся заключенный. – И господина судью с собой прихвати!
Уиллис ничего не ответил, только смерил его злобным взглядом и ушел.
«Да и катись ты!»
Хупер в ярости тряхнул проржавевшую решетку.
«За такое четвертуют, не иначе… – так сказал тот человек, Броуди. – А если выживешь у столба – будешь сам умолять, чтобы тебя поскорее казнили».