Кейт поняла, что хочет уйти домой и готова сделать это в одиночестве и пешком. Нужно было только предупредить Мэри. Она заставила себя подойти к резиденции и стала подниматься по лестнице, но с каждой ступенькой идти становилось все тяжелее, как будто что-то давило на плечи и тянуло ее назад. Кейт представила, что сейчас войдет в зал, увидит Роберта с мисс Бэнкс… и в глазах у нее потемнело, а воздуха почему-то перестало хватать. Она попыталась сделать глубокий вдох, но вместо этого громко всхлипнула.
– Странное совпадение, – услышала она знакомый голос. – Всякий раз, когда вам плохо, я оказываюсь рядом. Вас это не удивляет?
– Не знаю, доктор Норвуд, – пробормотала Кейт. – Надеюсь, я вас не задерживаю?
– Нисколько. Я вышел немного подышать: внутри слишком жарко. – Мужчина подал ей руку, и она буквально вцепилась в нее, боясь покачнуться и упасть со ступенек. – У вас ледяные пальцы, мисс Маккейн. Вам нужно вернуться домой, прилечь и выпить горячего кофе.
Она заглянула ему в глаза, и доктор понял ее без слов.
– Не бойтесь, я вас провожу, – ободряюще улыбнулся он. – Пойдем вдвоем, не спеша, поддерживая друг друга. Здесь недалеко.
Отдохнув в приятной компании и успокоившись, Мэри обошла зал в поисках подруги, но ее не увидела, зато заметила Роберта, стоящего в стороне с мисс Бэнкс и ее матерью. Значит, Кэтрин тоже должна быть где-то здесь… Девушка выглянула в холл – никого, вернулась, осмотрела все укромные уголки и неожиданно обнаружила, что канапе, на котором сидел Стейн, занято другими людьми. Доктор Норвуд куда-то исчез.
«Наверное, вышел на улицу, где прохладнее, – подумала Мэри. – Поищу там его, а заодно и Кейт. Вряд ли она покинула праздник, никого не предупредив».
Девушка выпорхнула наружу, остановилась на верхней ступеньке и вгляделась в легкий полумрак, окутавший город. Фонарщики уже приступили к работе, и вдоль Сомерс Гарден зажглись первые фонари. Это было красиво, но внимание Мэри привлекли не они, а пара, медленно уходящая вдаль по освещенной улице. Высокий, прихрамывающий мужчина опирался на трость. Белокурая девушка в светлом платье держала его под руку и прижималась щекой к его плечу.
Мэри провожала их застывшим взглядом до тех пор, пока пара не скрылась за поворотом.
Недомогание Кейт длилось еще пару дней, которые она провела в постели. У нее ничего не болело, но головокружение и слабость не позволяли девушке выйти из своей комнаты. Мэри сама приносила ей поесть, заваривала для нее крепкий чай и кофе, сидела рядом и грела в ладонях ее холодные руки. Они не обсуждали случившееся на празднике: Кейт не хотела рассказывать, а Мэри боялась спросить. Чаще всего они просто молчали, а если Кейт становилось скучно, Мэри читала ей «Робинзона Крузо» – выбрать для чтения любовный роман она не решилась, понимая, что этим еще больше расстроит подругу. Утром и вечером к ним заглядывал Стейн – узнать, как себя чувствует его подопечная, и, оставляя их наедине, Мэри каждый раз удивлялась тому, что испытывает легкое беспокойство. «В самом деле, это смешно, – размышляла она. – Я ревную его к покойной жене, к Кэтрин, ко всем его пациенткам. Я едва не испортила себе праздник, вообразив, как и в прошлый раз, что у Китти с доктором любовная связь. Нет, нужно либо обуздывать свой темперамент, либо перестать тянуть время и поговорить с отцом».