– У тебя добрая и чистая душа, – растрогался мистер Айвор, – и я не стану препятствовать ее устремлениям. Более того, сам попрошу доктора Норвуда, чтобы он взял тебя на обучение. – И, спрятав в очередной раз улыбку, добавил: – Буду рад, если у тебя все получится, Мэри-Энн. Это позволит мне гордиться тобой еще больше.
Сияющее лицо дочери и ее крепкие объятия были красноречивее любых слов.
– Вы что-то скрываете, мисс Маккейн, – обиженно поджал губы преподобный. – Исповедь – это покаяние с простотой и смирением, очищение души от всего того, что тревожит и тяготит, а вы говорите о своих проступках обыденно и спокойно, без сожаления, и я чувствую, что ваша душа закрыта для меня и для Господа.
Святой отец был прав. Кэтрин сейчас тревожили и тяготили не ее личные прегрешения, а невозможность перевести разговор на интересующую ее тему.
Что ж, если не получается выкрутиться изящно, придется действовать с очаровательной прямотой.
– Все мы что-то скрываем, – ответила девушка, – от Господа, от людей и от самих себя. Даже самые набожные и благочестивые из нас. Взять хотя бы миссис Чэпмен: она когда-нибудь признавалась вам, что состоит в родстве с одной из продажных женщин?
Преподобный Майлз споткнулся на полуслове, и его нижняя челюсть затряслась от возмущения.
– Как вам не совестно говорить о таких вещах! – воскликнул он. – Порядочная девушка не должна распространять порочащие других слухи и сплетни!
– Это не слухи, – уверенно возразила Кейт. – Я точно знаю.
– Мало ли что вы знаете! – рассердился святой отец. – Как дети не ответственны за грехи родителей, так и родители не должны страдать из-за ошибок детей! Господь сказал: «Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, дабы они не попрали его…»>64 Как еще поступить с теми, кто не слушает слово Божие? Только отречься от позорного родства и оставить им их судьбу, их дорогу, ведущую прямо в ад! Вспомните об этом, когда диавол вновь примется искушать вас и толкать на дурные поступки!
– Дьявола не существует, – неожиданно вырвалось у нее.
Преподобный удивленно приподнял брови. А потом покачал головой и сухо произнес:
– Я вижу его в ваших глазах, мисс Маккейн.
На этом беседа была окончена. В полном смятении Кейт покинула церковь и отправилась на Королевскую площадь. То, что она увидела там, расстроило ее еще больше: обвиненный в убийстве матрос стоял на помосте напротив ратуши, стиснутый колодками и облепленный мухами. Возле так называемого позорного столба лениво прохаживались вооруженные солдаты, а неподалеку праздно толпились горожане, для которых подобные зрелища были бесплатным развлечением. Сразу стало ясно, что поговорить с матросом в такой обстановке не получится.