«А что я могу сделать? — говорил директор, когда Людмила Сергеевна приходила жаловаться на Юлю. — У нее хорошая успеваемость. Она — староста класса». И Людмила Сергеевна уходила ни с чем. «А что думает об этом Кахобер Иванович? — спрашивал директор. — Кахобер Иванович — опытный педагог, дети его любят. Поговорите с ним».
«Людмила Сергеевна, дорогая, — говорил Кахобер Иванович, расплываясь в улыбке, отчего его усы шевелились — вы — жертва своей красоты». Он объяснял это так: Юля видит в Людмиле Сергеевне соперницу, потому что Коля Ежов в нее влюблен. Людмиле Сергеевне нравилось такое объяснение, но оно ее не вполне устраивало. И тогда Кахобер Иванович предложил научную версию. «Свойственная этому возрасту раздражительность, — как-то сказал Кахобер Иванович, с важным видом прохаживаясь по классу и по привычке, унаследованной от предков, стараясь произвести впечатление на Людмилу Сергеевну, — неуверенность в себе, тяжелые разочарования — ребенок пытается как-то это объяснить. А чтобы объяснить, он находит врага, человека, в котором видит причину своих несчастий, — так легче. Вы — ее враг». — «Я — враг?!» — И, хлопнув дверью, Людмила Сергеевна выбежала из класса. Оставшись один, Кахобер Иванович улыбнулся в усы, сложил в портфель тетради и отправился домой. Он плотно поужинал, открыл «Психологию подростка» и предался раздумьям. А между тем он мог бы не тратить времени впустую, а просто спросить у Юлю, что она обо всем этом думает. И она бы ответила без церемоний: «Кошкина — стерва». Как раз об этом думала сейчас Юля, забыв про пельмени и про Марину, которая сидела напротив грустная и, как ей казалось, никому ненужная.
— Знаешь, — сказала Марина, — можно, я сегодня у тебя останусь?
— Конечно — спрашиваешь. А папа не обидится?
— Марина равнодушно пожала плечами, и ее лицо изобразило презрение.
Евгений Николаевич не знал, что она собирается в город. Нельзя сказать, чтобы он обрадовался ее приезду: сначала он как будто даже не хотел пускать ее в дом, а потом, затолкав на кухню, нервно смеялся и говорил неестественно громко. Марина сказала, что приехала из-за Юли.
«Вот и хорошо, — обрадовался папа. — Юля наверняка дома. А мама знает, что ты сегодня не приедешь?»
«Что?!»— сказала Елена Викторовна, когда Марина объявила, что едет в город. Она лучше собственноручно убьет свою дочь, чем позволит ей на ночь глядя ехать одной в электричке. «Я позвоню папе; и он меня встретит». — «Хорошо. Но чтобы завтра ты была тут». — «Я приеду через неделю», — сказала Марина.
Елена Викторовна чуть не упала в обморок.