— Что я должна узнать и когда?
— Утром мы отправимся в Йорунгал. Там ты получишь все ответы.
Прежде чем Лета успела что-либо возразить, Родерик покинул кровать и вышел из комнаты. Она услышала звук задвижки и протестующе выругалась, но это не помогло.
* * *
Он слышал, как в соседние камеры через трещины в стенах врывался зимний ветер. Уже зимний. Потому что только такой ветер мог сковывать лодыжки в морозные оковы, парализовать суставные сочленения и забивать под кожу ледяные иглы.
Тьма клубилась, заполняя собой холодный воздух, отвратительный сам по себе из-за различных тюремных запахов.
Окна не было. И постели тоже. Только охапка вонючей мокрой соломы и ведро, уже заполненное до краёв его собственными испражнениями. Где-то здесь была дверь, но у него не было сил проверить. Он боялся, что если он найдёт дверь, то окажется, что он всё ещё жив. Этого ему хотелось меньше всего.
Он лежал на ледяном полу камеры, свернувшись калачиком и водя пальцем по каплям воды на камне. Здесь было всегда холодно и влажно. Он уже начинал кашлять. Через дыру из соседней камеры шёл жуткий сквозняк, каждую ночь хватавший его за босые ноги.
Будто прошла уже сотня лет.
Он не вставал, потому что не мог. Левую ногу он вывихнул при падении и вряд ли теперь сможет передвигаться без посторонней помощи. Рёбра с правой стороны тоже болели, усугубляя непрерывное нытье голодного желудка — его совсем не кормили. Тюремщик приносил только воду. Он не чувствовал нескольких пальцев на обоих руках, также острая боль периодически толкала его между лопаток. Особенно удручало знание того, что его красивое прежде лицо сейчас наверняка было превращено в месиво. Воздух с хрипом вырывался из сломанного носа. Иногда он проводил языком по зубам и ощущал, что в их рядах не доставало как минимум трёх передних. Один глаз заплыл, хотя это было неважно: здесь не требовалось смотреть на что-либо.
Что бы он ни совершил, он не был достоин такого обращения. Он ведь из благородного рода, он — кузен князя Твердолика Гневона.
Перед его глазами всё ещё стояло испуганное лицо Есении, которая истошно вопила и заламывала руки рядом с телом мужа. Он бросился к лестнице, но там его уже его ждала стража. Он даже не смог покинуть Княжеский замок. Кто знает, если бы ему удалось выбраться через подземелье, его бы ожидала другая судьба. Прямо сейчас он бы был далеко от Велиграда, уже где-нибудь в Восточном уделе, мчась на каком-нибудь быстроногом жеребце. И он сбежал бы без Есении. Когда он увидел её глаза, лишенные даже намёка на рассудок, он понял, что было бесполезно её спасать. Смерть супруга потрясла её. Должно быть, его смерть потрясла и весь остальной мир.