— Не сердись. Я просто хочу принять душ.
— Вам не нужно торопиться, — она посылает мне таинственную улыбку и закрывает дверь прямо перед моим носом. Две секунды спустя включается душ.
Вздохнув, я иду за Себастьяном в номер и вижу, как он проводит ключ-картой по замку, который блокирует дверь в смежный номер.
— Чем это ты занят?
Он открывает дверь, чтобы убедиться, что та разблокирована, потом закрывает ее, прежде чем обратить взгляд своих ярко-голубых глаз в мою сторону.
— Она останется разблокированной.
— Я так не думаю, — говорю я, протянув руку за ключом.
Себастьян убирает ее в карман и подходит ближе с выражением лица, не терпящим возражений.
— Я войду, только если ты будешь в опасности, либо буду приглашен. Но чертова дверь между нашими номерами останется незапертой, Наталия.
— Прекрати меня так называть, — огрызаюсь я.
Его лицо ожесточается.
— Предпочитаешь, чтобы я называл тебе мисс Лоун, даже когда мы наедине?
Когда я отвожу взгляд, его тон становится менее ядовитым:
— Твоя защита приоритетнее, чем мы.
Я встречаюсь с ним взглядом, говоря мягко:
— Спасибо, что оберегаешь меня. Знаю, что нет никого более компетентного, но нет никаких нас.
— Отчего так? — он касается моей щеки, чтобы не дать мне отвернуться. — Почему ты не ответила на мою записку, которую я отправил тебе шесть месяцев назад вместе с жемчужным ожерельем?
Моя спина деревенеет.
— У меня было два дедлайна и проект для работы, который нужно было закончить.
— Полная чушь.
Своим пальцем он проводит по моей верхней губе.
— Ты бежала.
Я отстраняюсь от его прикосновений, позволив, наконец, своей злости, обиде и разочарованию отразиться на лице.
— А было от чего бежать? Ты совершенно ясно дал понять, что там, на курорте, просто интрижка. Что вечно ты там не будешь.
Я отворачиваюсь от него, так что он не может видеть мое лицо, искаженное от боли, которую я чувствую.
— Я просто не стала усложнять. Продолжительные прощания не для меня.
Он подходит настолько близко, что я чувствую тепло, исходящее от его тела. Он достаточно близко, чтобы коснуться меня, но он не делает этого.
— Я здесь.
Его голос смягчается до нежности.
— Когда ты нуждаешься во мне больше всего. Я здесь, маленькая Ред.
Услышать данное им прозвище, сказанное тем хриплым голосом, которым он говорил со мной в спальне, ощущается ножом, вскрывающим мою кожу; он вызывает сладостно-горькую боль. Но ты здесь не по тем причинам, по которым нужен мне. Не так, Себастьян. Я закрываю глаза и борюсь с заволакивающим меня туманом.
— Не называй меня так, — резко говорю я.