— Почему же? Потому что это тебя возбуждает? Отлично. Я хочу, чтобы ты возбудилась. Я, бл*ть, хочу тебя.
Его слова заставляют пламя надежды разгореться в моей груди, однако я напрягаюсь и тушу его, отказываясь снова быть втянутой во все это.
— Ну что ж, отлично, но ты меня не получишь.
Себастьян хватает мои бедра и прижимает меня к себе, шепча в ухо:
— Ты и я, мы неразрывно связаны еще с тех пор, когда были детьми. Есть причина, по которой мы не можем долго держаться далеко друг от друга.
— Правда? — я в бешенстве от той фамильярности, с которой он обращается с моим телом, а еще от того, что он совершенно точно знает, как заставить мою кровь кипеть в венах. Вкупе с возбужденной фрустрацией в его голосе, что так вторит моим собственным ощущениям, все мои силы уходят лишь на одно: не дать себе опереться на его жесткое тело. Это было бы так же легко, как сделать вдох.
— И почему же?
Он проводит рукой по моему животу и придвигает меня еще ближе, настолько, что я могу почувствовать, насколько он хочет меня.
— Понятия не имею, дорогая, но на этот раз я не отпущу тебя до тех пор, пока мы оба не выясним это, черт возьми.
Вырвавшись из его хватки, я резко разворачиваюсь.
— Я, правда, ценю то, что ты здесь, чтобы защищать меня, Себастьян, но это максимум, что будет между нами. Думаю, я откажусь от твоего предложения «начнем оттуда, где остановились». Мне все равно.
— Последнее, что ты чувствуешь ко мне, это равнодушие, Наталия.
Его резкое выражение лица меняется на пошлую улыбочку.
— Готов поспорить, издательский паренек оставляет тебя сухой, как Сахара. И что я — единственный, о ком ты думаешь, когда сексуально неудовлетворена и нуждаешься в разрядке.
Кэс выключает воду и именно в этот момент моя рука встречается с его лицом, и звук пощечины звучит неожиданно громко в затихшей комнате. Моя ладонь дико горит, пока я шиплю тихим голосом:
— Ты высокомерный ублюдок!
Себастьян потирает подбородок, а его взгляд меж тем отражает удивление и восхищение.
— Прежде ни одна женщина не была настолько смелой, чтобы ударить меня.
Здравый смысл говорит мне, что я должна опасаться его смертоносных способностей морского котика, но я взбешена настолько, что мне нет до этого никакого дела.
— Ты просто не оскорблял ни одну из них в достаточной мере. Выметайся из моей комнаты.
Со стиснутыми зубами я указываю ему в направлении главной двери. Я цепляюсь за свое возмущение, тогда как внутри все дрожит от беспокойства, что он догадается об истинной глубине моих чувств к нему.
Он поворачивается, чтобы открыть дверь в примыкающий номер, и делает шаг в дверной проем, однако прежде чем захлопнуть за собой дверь, он встречается со мной глазами, в которых плещется самодовольство и удовлетворение.