Вот дерьмо.
Глаз поплыл, ограничивая видимость, но мордач ещё держался, и я изо всех сил старался уследить за его движениями. Ещё минута или две, и мне удалось приложить скотину достаточно сильно, чтобы он наконец рухнул. От злости на дебильную историю, в которую я вляпался исключительно по собственной глупости, я не удержался и пнул его носком испорченного ботинка.
— Санька бьют! — раздалось из толпы и ещё тройка уродов прорвалась ко мне. Охрана посчитала, что мокруха на пороге элитного клуба вряд ли порадует хозяина и двинулась следом.
Бесполезно — куча оказалась мала. Желающих размять кулаки оказалось с избытком.
Кто из кого выбивал дух, я не имел ни малейшего понятия. Последний мудак, которого я положил вон там, шагах в трёх, успел выхватить кастет и ощутимо посчитать мне рёбра.
Достаточно.
Я отполз от толпы дерущихся на безопасное расстояние и пристроился на бордюре в темноте. Нужно было отыскать телефон и убираться отсюда поскорее. Карманы оказались пусты — наверняка выронил во время драки. И хули делать?
Сплюнул кровь и крошку зубов.
Метрах в двадцати притормозило такси, возникшее из ниоткуда. Могло же мне повезти сегодня хоть в чём-то, — приободрился я, стараясь подняться.
Не успел.
Двери клуба распахнулись, выпуская искусственный дым и ритмичные аккорды. Человек, появившийся следом, направлялся к такси. Я уже собирался окликнуть типа. В конце концов, я могу оплатить ему транспорт. Где бумажник, понятия не имею, но что-нибудь придумаю. Главное — не дождаться прибытия любимой полиции.
Окрик так и не вырвался из горла.
Высокая тонкая фигура вынырнула в луже жёлтого света моргающего фонаря. Миша отбросил в сторону недокуренную сигарету, сел в салон, и машина понеслась прочь.
Вдалеке заревели сирены.
Сказать, что такого паршивого вечера у меня не случалось уже очень давно, значит ничего не сказать.
Кое-как добрался до отеля. Парень на рецепции признал меня не сразу, чуть не вызвал полицию, от которой я, по счастью, недавно ушёл очень тёмными и очень грязными подворотнями. Будить Сергея ночью, с раскрашенным фейсом, я не стал, решил, что это может подождать до завтра.
Отмылся в душе, с сожалением осмотрел ущерб: нижняя часть скулы покраснела и опухла, левый глаз заплыл, бровь рассечена до середины виска.
Как же тебя, Олег, угораздило поучаствовать в таком дерьме?
Вопрос был риторическим, и всё же ответ у меня имелся.
Утром пришлось успокаивать Сергея, который при виде меня сначала вытаращил глаза, потом побелел и наконец бросился к стационарной трубке, подвешенной над кроватью.