Очнулся я в больничной палате. Ощущения скверные. При попытке пошевелиться вспомнил анатомию досконально.
— Воешь, значит, есть хребет, — насмешливый голос достиг ушей, послышались шаги, уха коснулось чужое дыхание. — Иначе ломать было бы нечего. — Звонкий смех ударился о стены палаты. — Шучу-шучу.
Переведя дыхание и дождавшись, пока перед глазами перестанет мелькать, я отыскал взглядом блондина.
Миша успел пересечь комнату и теперь, подгибая ногу, опирался на стену. На его губах вызывающе надувался кислотно-розовый пузырь.
Яркие вещи потемнели от грязной воды, волосы слиплись и засохли на затылке толстыми сосульками, на лице местами слой грязи, но, похоже, он совсем этого не замечает, глядя на меня своими почти прозрачными голубыми глазами, словно кот, заинтригованный мышкой.
— Тебе не нужна помощь врача? — прокашлявшись, спросил я.
Омега откинулся затылком на стену и внимательно посмотрел на меня.
— Ладно, — снизошёл он наконец, игнорируя мой вопрос, — ты застал меня врасплох.
— Поэтому ты не дал мне утонуть?
— Спишем мой глупый поступок на удивление.
Новый пузырь раздувался всё больше, пока не достал до носа и смачно лопнул. Миша с аппетитом затянул резинку в рот, помогая себе языком. Его взгляд зацепился за моё лицо слишком крепко.
— Думаешь, я должен был что-то повредить? — с наигранным удивлением вспомнил он вдруг о моём вопросе. Подобие улыбки расползлось трещиной от уха до уха — оскалу позавидовал бы хищник.
«Не прокатило, Олег. Но ведь ты знал, что так будет.»
— Наверное, я должен был вывихнуть себе пальчик?
Он похлопал ресничками, напоминая дурачка. Поднял руку и с удивлением осмотрел свои пальцы. Взялся за мизинец, нажал. Треск, словно лопнула сухая ветка под подошвой, раздался в комнате и потух.
Лицо исказила гримаса, но до страдания и боли Мише было далеко — в глазах полыхнула ненависть. Он набросился на меня, в секунду оказываясь сверху.
— Тебе тоже не мешало бы сломать пару рёбер! Играть со мной вздумал? — шипел он, брызгая слюной и хватая за грудки. — Кто ты такой? Кто тебя послал?
Я перехватил запястья омеги, но Миша не собирался уступать так просто.
Между нами завязалась борьба. Сволочёныш не брезговал ничем — зарядил мне по яйцам, бил локтями куда придётся, укусил за шею.
«Блядь, Олег! Ты же знал, что не купится!»
Мне с трудом удалось опрокинуть его на спину и придавить собственным весом к койке.
Красный от ярости, со стиснутыми зубами, Миша таращил на меня глаза с треснувшими капиллярами — он скорее отгрызёт себе руку, чем позволит собой манипулировать.