– Вот, глядите. Как будто только вырезали.
– И правда, – буркнул Вит себе в бороду, – словно и не лежали в воде.
Он не мог отвести глаз от трех вырезанных из дерева человечков. Все они с легкостью помещались в ладони и поблескивали в тусклом свете, едва различимо подрагивая.
– Ежи считал, что они потешные, – произнес отец сопящего на лавке мальчугана, – только вот чем потеха обернулась.
Старик сжал фигурки в руке и понял, что знает имя каждой из них. Осознание пришло само собой и не испугало Вита. «Наверное, видел нечто подобное в доме прежнего хозяина», – подумал он, а вслух прошептал:
– Это Возлюбленная, Покинутая и Скорбящая. Могу я оставить их у себя? На память о Ежи, само собой. Освободить их надобно. Устали Сестрички в дереве спать.
Родители изувеченного мальчика что-то ответили, затем о чем-то спросили, но Вит уже не слушал их. Старик внимал голосам фигурок и понимал, что прежняя жизнь бродяги подошла к концу.
– Так много нужно успеть за лето, – произнес он. – Говорят, что у вас в лесу холм есть. Это так?
– Так. В самом центре полянки. Холмом назвать сложно, скорее холмик. А что?
– Говорят… – Вит чуть было не обмолвился о том, кто именно ему это говорит, облизал пересохшие губы и продолжил, – говорят, что у Вас есть инструмент для рытья земли. Это так?
4
– Как тебя зовут, сынок?
По щекам мальчишки двенадцати лет от роду катились слезы. Безумный старик не связывал его, не издевался над ним, не бил, но дал понять, что если он хочет жить, то уходить от костра будет не самой лучшей идеей.
– Пиотр, – его голос дрожал. – Дедушка, отпусти меня.
– Ты сам пришел ко мне, – ухмыльнулся старик, – куда же ты собрался теперь?
Здесь, на поляне, было что-то помимо него и старика. Это что-то скрывалось в ночном мраке, этим чем-то были пропитаны скрипучие кроны сосен, и это что-то заткнуло клювы ночным птицам. Возможно, именно эта сила разбудила мальчишку посреди ночи и заставила прийти в лес, разыскать в этом лесу человека и сесть напротив огня. Все это произошло будто бы во сне, и, пробудившись, Пиотр был в ужасе.
– Умоляю, – прошептал мальчик, – Великий Отец Переправы, сбереги меня.
Так говорила его бабушка, так говорит его мать. В трудный час принято обращаться за помощью к Отцу Переправы и Пиотр обращался, но по пустякам. Он просил подвести рыбу ближе к берегу, прогнать грозовые тучи, и чтобы отец не порол его за шалости. Он так часто просил о чем-то Бога и теперь боялся, что утомил того своими пустяковыми просьбами.
Старик удивленно поднял густые брови, и свет костра заиграл в его мутных, напоминающих рыбьи глазах.