Божий сын ли помог или ветеринар в зоопарке знал свое дело, но спустя время маму вернули в загон. Работать она перестала и от хромоты не избавилась, но посетителей развлекать могла и старалась по мере сил — брала из рук яблоки и хлебные корки, неуклюже прыгала, мотала ушастой головой, громко фыркала. Счастливая Гертруда держалась рядом. Она клала морду матери на спину, играла в «утащу сено» и радовалась, что Ерушалаим еще далеко.
Вскоре Гертруду начали выводить на дорожку в выходной день, когда остальные ослы отдыхали от трудов праведных. Ее приучали носить упряжь и седло, тащить пустую тележку, шагать и останавливаться по команде. Служительница Варвара Петровна хорошо обращалась с новой работницей, не подгоняла хлыстом, не наказывала за ошибки, баловала вкусненьким и даже чистила самолично, чтобы белая шерсть Гертруды лоснилась и блестела. Сама служительница выглядела грубой и не слишком опрятной, носы ее больших сапог вечно покрывала корка грязи, а изо рта пахло кислой дрянью. Иногда женщину пошатывало, сильные руки дрожали, а однажды она даже расплакалась, обняв подопечную за шею. Но дело свое Варвара Петровна знала. И ослицу выездила как надо.
Весной на майские праздники Гертруда впервые вышла на круг вместе с отцом и братом. Яркий, веселый солнечный день запомнился ей на всю жизнь. Ослица выглядела прелестно — сверкающая шерсть без единого пятнышка, глянцевые черные копытца, красные и голубые ленты в гриве. Нарядные дети окружили ее, смеясь от восторга, хвалили, гладили, угощали наперебой. Первой всадницей стала чернокудрая пухлая девочка в теплом пальто и красных башмачках, пахнущая печеньем и карамельками. Ее коленки совсем не стискивали бока ослицы, тонкие пальчики легонько трогали шерсть. Гертруда осторожно несла ребенка, медленно переступала ногами, ужасно боясь — вдруг уронит. Но все обошлось, девочка проехала свой круг, и носатый старик осторожно снял ее с седла под умиленные вздохи толстой старухи. Гертруда почувствовала себя счастливой. И охотно подставила спину следующему малышу — пугливому бледнолицему дошколенку.
В первый рабочий день никакого божьего дитя на кругу не оказалось. И в десятый. И в десять раз десятый тоже. Гертруда сбилась со счету, а затем и вовсе перестала мечтать — большая ослиная тайна оказалась морковкой, которую вешают перед мордой, чтобы глупый зверь бежал дальше.
Жизнь трусила своим чередом. Солнечные дни сменялись дождливыми, зимы — веснами, зелень — снегом. Однажды неосторожная Варвара Петровна уснула на скамейке рядом с кассами, на нее долго кричали, потом увели, а на следующий день детскими покатушками занялся неприятный тощий парнишка, один из многих погонщиков. В свой черед исчезла мама — теперь уже насовсем. Папа еще жамкал сено в загоне, но к детишкам больше не выходил. Брата продали в детский лагерь, голуби и вороны иногда приносили от него весточки.