Фельдшер в госпитале нашелся из соседнего племени, он растолковал, когда отсмеялся. Хотя тот конкретный раненый — оказался отличным снайпером с неплохим счетом, потом фельдшер переводил его рассказы, «молчи-молчи» запомнилось, что Непонимай больше всего удивлялся — сколько тут патронов много оказывается, для него, охотника, в его родных местах каждый патрон был сокровищем — чудом драгоценным, и купить было дорого. К слову как снайпер он тоже оказался странный — бил не издалека, как положено, а подбираясь поближе по своей патронной экономической привычке, израсходованный впустую выстрел был для него как зубная недельная боль. На чем и погорел в итоге, накрыли его немцы лучшим антиснайперским огнем — минометным.
Местные пехотные бьельмейрамы были похуже, воевать некоторые из них явно не рвались и пользовались любой возможностью слинять. Наладить агентурную сеть коллегам пока не удалось, свежесформированная дивизия была, да тут еще и перебежчики. Вчера, к слову, немцы уже наладили громкоговорительную установку по которой пара удравших что-то такое, политически вредное, вещала соплеменникам, явно агитировали тоже перебежать на сторону врага.
Удалось ли артиллеристам накрыть этих артистов разговорного жанра — осталось тайной, но передача была оборвана на полуслове. Может — и накрыли, немцы хоть и техническая нация, а до такой простой вещи, как удаление динамиков от самой установки пока, вроде, не додумались, в отличие от наших, которые теперь в подобных вещаниях на немецкую сторону отделывались, как правило, потерей динамиков, а не всей машины с содержимым. Что характерно — даже установка радиооборудования в танке не спасала. А простой провод в пару сотню метров — отлично спасал. Били-то по источнику звука.
У Попова был личный опыт общения с этими нацменами, причем и плохой и хороший и потому он отлично знал — что как и среди русских — там разные люди. Уж чего, чего, а русской мрази он насмотрелся за годы войны предостаточно. Особенно запомнились трое из псевдопартизанского отряда, созданного ухарями из гефепо (гехайм фельд полицай, тайная полевая полиция, то же, что гестапо в Германии — гехайм стаат полицай — тайная государственная полиция, но для оккупированных территорий). Изображали из себя «своих», соответствуя одеждой, языком, знаками различия и поведением, даже местных полицаев расстреливая в деревне, куда заваливались, а потом карая все население гостеприимно встретившей деревушки за помощь «бандитам». Нормальному человеку трудно было понять — как можно мясничить своих же? Баб, девок, детей? Получая удовольствие от палачества и мук? Придумывая пытки позаковыристее? И за что? Да и не окажи гостеприимный прием людям с оружием — обидятся, такого начудят, это ж любому крестьянину со Средневековья понятно.