Хотела бы я не считать этот акцент таким привлекательным. Хотя я никогда не призналась бы в этом Хейдену. Я не дала бы ему еще один повод, чтобы его эго раздулось больше, чем сейчас.
― В смысле, неуместные? ― спросила я, пытаясь держать себя в руках, в то время как он занял место на плесневелой кровати напротив меня.
― Ты мертва, Айла, ― просто сказал он, словно это должно было объяснить его загадочные мысли. ― Ты умерла прошлой ночью и не сказала ни слова о том, что тебе грустно или что ты расстроена. Ты лишь волновалась о финансовом положении своей семьи, или сомневалась в моем рыцарстве, или придумывала какой-нибудь новый и интересный способ вызвать во мне желание сбросить тебя с обрыва.
Он покачал головой в неверии и закатил глаза.
― Разве ты не расстроена тем, что вся твоя жизнь украдена в таком юном возрасте?
Я ничего ему не ответила, не желая говорить о чем-то настолько личном с кем-то настолько бесчувственным. Конечно, я была расстроена, но пока я не выражала эти чувства, казалось, словно они не были реальны.
Возможно, я не боялась волков или угрюмых людей, но я определенно была в ужасе от собственных слабостей, и эмоции ― тоже слабость.
― А что насчет того, что ты больше никогда не увидишь своих родителей? Это не беспокоит тебя?
― Ты пытаешься вывести меня из себя? Потому что я не совсем понимаю, что здесь происходит. Почему тебя волнует, что я нормально отношусь к смерти? Твоя работа действительно состоит в том, чтобы быть посредником в моей загробной жизни?
Он пожал широкими плечами в мою сторону и лег на кровать, положив руки за голову и закрыв глаза.
― Мне все равно. Я просто думаю, что это странно, ― сказал он.
Похоже, он закончил с разговорами.
― Хочешь поговорить о странных вещах? Почему ты не можешь рассказать мне, чем занимался до того, как стал Гидом? ― спросила я, осознавая, что мой голос стал более писклявым из-за повышенного эмоционального состояния. ― Ты должен знать, как попал сюда. Поделись какой-нибудь личной информацией.
― Что если бы я сказал тебе, что делиться с тобой любой информацией о моей личной жизни ― против правил?
― Ты бы солгал?
― Да, но разве это заткнуло бы тебя? ― спросил он, снова имитируя мой голос.
― Ты грубый ― сказала ему я. ― Излишне грубый, что является худшей формой проявления грубости.
― А есть хорошая?
― Почему ты все еще здесь? Теперь, когда я закончила первое задание, ты не можешь оставить меня в покое на некоторое время? ― спросила я, не желая ничего больше, чем остаться одной.
Честно говоря, компания хорошо бы отвлекала меня от мыслей о вопросах, которые задавал мне Хейден. Я не хотела думать о том, как сильно скучала по своей семье или как несправедливо то, что моя жизнь ушла. Но Хейден не был хорошей компанией, и поэтому я подумала, что иметь дело с неприятными демонами-мыслями будет лучше, чем просидеть с ним в комнате еще одну секунду.