— Леката! Женушка!
Ответа не последовало. Максис сосредоточился, припоминая прошлое место встречи. Кажется, там неподалеку была какая-то полянка, возможно, духу легче заманивать сосуд туда. Да и врата проще открыть на ровной поверхности, без деревьев. Зашагал в нужную сторону, повторяя слова заклинания. Сначала надо разорвать связь, потом убить духа, а после обязательно договориться с Русовусом. Пока король не откажется от своей идеи, Леката будет в опасности.
Вздохнул. Лишь бы хватило сил на заклинание разрыва! Фагар прав, Максис может не одолеть заветные слова и обречь на вечные муки скитаний между пространствами не только себя, но и женушку. Времени, однако, нет, хорошо, если успеет еще кто-нибудь из привратников, но ждать их специально наместник не станет. Слишком много поставлено на карту.
— Как дела, приятель? — будто издалека послышался знакомый голос. — Знала бы, что ты так подрастешь, взяла бы мышей побольше.
Максис перешел на бег. Судя по звукам, дух почти создал границу и вот-вот откроет врата.
Леката сидела на бревне, а прямо над ней, стоя тут же, нависал филин. Здоровый, с пони, он сверкал на женщину желтыми глазами, в нетерпении похлопывал крыльями и переминался лапами. То ли ему не хватало еще немного страданий сосуда, то ли врата еще не готовы были открыться.
— Т-ты-т-ты, — повторил он, заглатывая очередную мышь.
Леката посмотрела на приятеля и застыла, не в силах пошевелиться. Максис понял — пора! Страха не было, только мрачная решимость. Даже если его хочет добить сама судьба, он не уйдет просто так. Отрекаясь от всего земного, от того, что так прочно держит в этой жизни, привратник обратился к границе миров. Застыл на мгновение, а потом зашептал заклинание. Скороговоркой, быстро, но очень четко выговаривая каждое слово. Будто граница была глуховата, и, чтобы донести до нее нужное, требовалось постараться. Слова били по пространству множеством светящихся шариков и, разлетаясь в разные стороны потревоженной чужим дыханием сахарной пудрой, обнажали нить, связывающую сосуд и врата.
Максис чувствовал, как по телу разливается жар, как рожденные его словами магические шарики, оттолкнувшись от границы миров, возвращаются обратно, как ранят плоть, прошивая ее насквозь, не желая останавливаться даже перед тем, кто их создал. Напрягся и громче воззвал к границе. Шары снова полетели в ее сторону, чтобы отразиться и на этот раз ударить по связи между живым человеком и дверью в мир мертвых.
Словно толстая, добротно скрученная веревка, связь рвалась медленно, нить за нитью, содрогаясь от каждого удара и голодным зверем поглощая шар за шаром. Максис читал нужные слова не останавливаясь и не теряя четкости, хотя временами ему казалось: кто-то неведомый вывернул тело наизнанку. Не замечал ничего: ни усилившегося дождя, ни грязи под ногами, ни стелющегося холодного тумана с кровавыми вкраплениями, только боль от проходящих насквозь светящихся шаров да мучительную духоту.