Всё прошло как по маслу.
Она всё ближе к сияющей вершине трона. Её младенец, её маленьких будущий шахзаде скоро зашевелится в чреве. О, она проложит ему и себе дорогу, если надо — по телам соперниц и соперников… да, соперников тоже, ибо не единожды слышала, что кое-кто из Визирей хмурится при упоминании её имени… Она рано или поздно вознесётся до валиде. Но у неё хватит выдержки и ума оставаться для всех с виду такой же скромницей, очаровательной простушкой, для которой важней всего в жизни — благосклонный взгляд Повелителя, не более. До сегодняшнего дня, во всяком случае, удавалось! Наедине с собой она может беситься, потрясать кулаками, срывать зло на верной дуре Михмир — но если кто об этом узнает — не поверит, ибо на людях она сама доброта и кротость.
Умничка, Гюнез. Так и продолжай.
Плохо только, что опять не ко времени там, наверху вспомнили об этой Кекем, чтоб её… Первый тревожный овод цапнул «Цветочка», когда она прослышала о новой ученице толстухи Айлин. Поход в хамам на следующее утро был далеко не случаен: ей нужно было, наконец, увидеть ту…
Впрочем, о своей миссии она запретила себе даже вспоминать. Чтобы не всплыла в присутствии Повелителя какая-нибудь ненужная мысль. А то, глядишь, потянет за собой цепочку других, и какой-то её ответ, навеянный размышлениями, покажется Хромцу неискренним. Тогда — всё.
Девчонка оказалась почти такой, как её и описывал Махмуд. Тоща, нескладна, длиннонога, конопата, как воробей. Всего-то богатства, что грива. Да ещё и заика убогонькая. Нет, она ей не соперница. А вот грива… Её-то и следовало бояться. Тем более что так называемая толстуха, оказавшаяся всего лишь в меру полной и фигуристой и оттого до сих пор привлекательной для мужских взглядов, создавала впечатление женщины неглупой, расчётливой и… именно потому — для Гюнез опасной. У такой и дерево затанцует. А раз так — рано или поздно рыжая попадёт на глаза Властелину. И у него неизбежно возникнут вопросы…
Повелитель любил иногда пройтись с фавориткой по гаремному саду. Даже не беседуя, просто держа её под боком, как безмолвного свидетеля своих возвышенных дум и любований цветущими гардениями. В тот день, когда они виделись последний раз, он не изменил своей привычке. Расхаживао задумчиво по дорожкам, наклоняясь время от времени к очередному распустившемуся бутону, и словно не замечал женщины рядом с собой. Но иногда, погружённый в раздумья, ронял несколько слов вслух… Так-то Гюнез и узнала о досадной заминке в переговорах с франками. И словно невзначай вспомнила, тоже вслух, о традиции ублажать наиболее упрямых, но нужных султану людей «подарками»-жёнами…