А глубокой ночью послышались за дверьми шаги многих пар ног, но в основной гарем не прошли — свернули у входа на лестницу, застучали уже наверху, в особых покоях, где почивали хоть раз удостоенные внимания Пресветлого, да куда перевели вчера удачливых наложниц после возвращения с почётной миссии… Тут уж внизу разом стихли все вроде бы случайные звуки. Гарем прислушивался.
И почему-то на рык непрошенных гостей отвечал голос не Нухи-ханум, а её помощницы Ясмин. Сперва протестовал, но затем умолк.
Потом стукнули в двери — там, наверху, — громко, требовательно. Послышался фальцет Мусы, помощника капа-агасы. В его скороговорке можно было различить: Кекем… мать… встречалась… по распоряжению…
— Мама! — вдруг отчаянно вскрикнула одна из девушек там, наверху. — Как же так? — Почему…
Её прервали. Зачастила о чём-то Ясмин, растревоженно запричитали остальные девы…
— Ма… — коротко вскрикнула Кекем. И зарыдала.
Нижний гарем, казалось, перестал дышать, когда её, плачущую, выводили — или, похоже, выволакивали на руках вниз по лестнице, прочь.
— Ясмин-хатун, а вы с нами, — пропищал Муса. — Чтобы видели, что всё по закону, как надо…
И всё стихло. Будто приснилось.
Задрожав, наложницы попрятались под одеяла. Благодаренье Аллаху, не с ними, не их, не теперь… Что-то непонятно-страшное промелькнуло, не задев, и прошло. Надо жить дальше, не задавая лишних вопросов.
Марджина, прислушавшись к наступившей тишине, уловила наверху приглушённые всхлипы. Не сговариваясь, они с Нергиз сбросили одеяла и потянулись за ночными халатами.
— Наверх! — шепнула нубийка. — Сперва узнаем всё там.
В комнате «подарков» царил хаос. Вроде и вещи все на своих местах, и ничего не разбито — но казалось, будто прошёл какой-то всесокрушающий шторм, унёсший тысячи жизней, лишив оставшихся крова и пропитания. Девушки сидели бледные, как мел, на своих постелях, и что-то шептали, будто молились, одна Ильхам решительно выхаживала посреди комнаты, думая, думая… Порывисто обернулась на скрип открываемой двери.
— Что случилось? — без предисловий затребовала Марджина. — Куда её увели?
— Сказали — её мать умерла от тифа, — пробормотала Ильхам. — А ведь Ясмин что-то пыталась сказать, будто и не от этой болезни, и не умерла, но Муса её чуть не ударил: молчи, говорит, если сама толком не знаешь… Приказано: девицу Кекем проводить к лекарице Фатьме, она сейчас в хамаме, да проверить, здорова ли. Потому что часто встречалась с матерью, а та в этом же флигеле жила, где уже двое умерли от тифа.
— Врут, — тихо, но убеждённо ответила всезнающая Нергиз. — Клянусь Аллахом, врут! Мэг увезли с грудной болезнью, какой там тиф?