Спохватившись, поискала глазами Кизила.
Вдруг сердце ёкнуло. В толпе суетящихся дев мелькнуло чьё-то знакомое лицо с заострённым подбородком, так смахивающее на крысиную мордочку… Михмир! Служанка опальной фаворитки! Это-то что здесь делает? Держит перед двумя девушками, занятыми макияжем, ларчик с сурьмой и красками, а сама так и зыркает недобрым глазом по сторонам…
Впрочем, ясно, отчего она тут. Простым одалискам, в каких нынче числится Гюнез, прислуга не полагается. Значит, теперь четыре девушки и два евнуха, что потеряли работу при отставке фаворитки, переведены сюда и в соседний гаремный зал. Спущены с небес на землю вместе с госпожой. То-то они… да уж, рады… Судя по кислой физиономии Михмир — вновь прислуживать ни пойми кому было для неё сущим унижением. Ты смотри-ка, у кальф тоже есть заносчивость и гордыня! Радовалась бы лучше, что от такой госпожи-змеи избавилась, так ведь нет…
Однако где же рыжик? Не надо бы котёнышу крутиться под ногами, как бы ничего не вышло…
Да вот он, голубчик, словно почувствовал, что о нём думают, трётся о хозяйскую ногу, даром что Ирис не в любимом им платье с низким подолом, по которому так удобно цепляться и вскарабкиваться на руки, а уже в мальчишеских шароварах… С причитаниями и ласковыми пришёптывниями девушка подхватила своевольного пушистика под пузо и унесла в свою комнату, на второй этаж. И едва-едва успела вернуться через боковой вход, пробраться в любимый угол и спрятаться за колонной, прежде чем парадные двери распахнулись, и в зал, предваряя восшествие Властелина, вступили две шеренги чернокожих евнухов, страшно сверкающих белками глаз и жемчужными кольцами в носах. Алые тюрбаны с перьями редкостной птицы Рух украшали их бритые головы, алые шаровары колыхались в такт шагам, будто огромные языки пламени под головешками; обнажённые торсы лоснились и переливались как чёрный шёлк. Никогда ещё появление Солнцеликого в Серале не обставлялось так пышно.
А сам Хромец предстал перед всеми не как обычно, в богатейших одеждах, а будто только что из боя — в простом кафтане, небрежно перехваченном кушаком, за которым заткнут был простой неброский кинжал в кожаных ножнах. Суровый воин, уставший от боёв, с презрительной усмешкой глянувший на свой праздный цветник… единственным глазом. Второй, как много лет назад, пересекала повязка.
Ирис содрогнулась.
Уж несколько раз видела она султана почти вблизи, и за это время успела с ним как-то… свыкнуться, что ли… Хоть и по-прежнему оставалось недоумение — отчего, на каком основании этот человек с высокими скулами, с монгольским разрезом глаз, небольшой бородкой и острым взглядом, не смягчающимся даже во время обхаживаний одалисками, вправе распоряжаться — не только Ирис и теми, кто собрался под сводами дворцов ТопКапы, но и несколькими державами, собранными под крылом Великой Османии. Что делает его таким могучим? Только ли трон? Но когда-то и трон, и султанский скипетр не спасли её отца от мучительной смерти…