Она его свалила! Главного евнуха! О-о, это был славный удар, так давно и тщательно готовящийся… Шашней наложниц с евнухами не прощала сама валиде-султан, считая, что даже в мыслях одалиски должны сохранять верность её сыну. И если она узнает о попустительстве слабостям новой фаворитки — тут уж не миновать Капа-агасы очередного урезания. Головы.
Ей, Нухе, и впрямь ничего не нужно от Главного. Только своё собственное место — слава, почёт и уважение, которые выпадут на её долю, если она с помощью двух прекрасных дев сможет свалить рыжую шайтаншу с вершины, на которой она так нагло разлеглась и теперь точит когти на весь гарем. Сбросить её с ложа султана, втоптать в грязь, уничтожить! Плохо, что она уже беременна, надо быть ох как осторожной с той, кто, возможно, носит нового Чингизида… Если Повелитель что-то заподозрит — лёгкой смертью не отделаешься. Но ничего. Нуха умеет ждать.
А Махмуд — тот явно собирался её подвинуть в сторонку, и хорошо, если просто в хезендар-уста — экономки, а то и подсыпал бы что-нибудь в еду или шербет. А что, жён и наследников-шахзаде и то травят, не стесняются, что там по сравнению с ними жизнь какой-то наставницы, хоть и высшего ранга! Но теперь всё, Капа-агасы. Ты у меня в руках. Вот где.
Нуха-ханум потрясла крепко сжатым кулаком, на котором уже проступали возрастные пигментные пятна. Ничего, белизна кожи ей уже ни к чему, а вот жить дальше в довольстве и в достатке — хочется. Впереди, увы, старость, и хотелось бы прожить её достойно, в почёте и уважении.
Надо же, Кекем не подвела…
Нуха-ханум вдруг помрачнела.
А ведь та ещё ничего не знает о матери. Слишком всё быстро случилось… Надо бы проследить, чтобы девы помалкивали, даже если кто и знает. Она сама скажет Кекем, что сегодня с утра Мэгги-северянку с грудной жабой увезли в городскую больницу, согласно неписаному правилу, установленному валиде: больных в Серале не держать! Хоть и безродная рабыня, а всё же она Кекем мать, плохо, что они расстались, не попрощались… Но, даст Аллах, может, рабыня ещё выживет.
* * *
Договор «О мире, дружбе и торговле» между Османской империей и Франкией был, наконец, заключён.
Отныне Франкия имела постоянного, а не временного посланника в Константинополе и своего консула в Александрии. Подданным султана во Франкии и подданным короля на территории Османского государства гарантировалось право свободно разъезжать по стране, покупать, продавать и обменивать товары под охраной местных властей на начале равноправности. Возможные тяжбы между франками в Османской империи подлежали разбору франкскими консулами или посланниками; в случае тяжбы между турком и франком своего соотечественника защищал консул.