— Отличный макияж, — бросил Данкан устало валяющемуся на берегу Барнсу, лицо которого теперь напоминало шкуру тигра, и тот еле застонал ему в ответ. — Что, не ожидала?
Клэр очень боялась этого вопроса; боялась мига, когда Данкан, злой и мокрый, подойдет ближе, наклонится над ее лицом и заглянет в глаза, полные слез. Боялась, что не сможет скрыть улыбки и не сможет солгать, как и не сможет сдержать ответа:
— Ждала…
Глаза Данкана были очень злы.
Они были черны, как самая непроглядная ночь, смотреть в них было жутко. И увидь Клэр такой взгляд у Данкана раньше, она сразу поняла бы, что он не человек. Не просто человек как минимум… От ярости, отражающейся в его глазах, Клэр примолкла, как нашкодившая девочка, справедливо полагая, что Данкану есть за что на нее злиться.
— Моя одежда, — задушенным голосом произнес он, протянув Клер руку и демонстрируя ей промокший рукав. — Она приведена в полную негодность! В чем я буду ходить?! — его голос с низкого, рычащего, с грозными металлическими нотками, сорвался на негодующий юношеский фальцет. Клэр, ожидающая чего угодно — горьких обвинений в бесчувственности, в попытке убить его, жестокой пощечины, да чего угодно — вплоть до извержения всепожирающего пламени, — от этих слов просто онемела и… расхохоталась. Данкан яростно топнул по камням мокрым сапогом, прошипел тихо какое-то проклятье. Если бы у него был хвост в данный момент, Данкан хлестал бы им себя по бокам. Но хвоста не было…
Сам того не подозревая, своей выходкой он спас Клэр, и она, отсмеявшись, утерла слезы с глаз и неспешно поднялась с камня. Если бы он продолжил молча злиться, если б он был груб с ней и сказал что-нибудь о том, с каким трудом все это время ему удавалось быть рядом — Клэр не вынесла бы, кинулась ему на шею, забыв обо всем, забыв о гордости, покрыла поцелуями его лицо, шепча о том, как она мучилась все это время, думая о том, что он погиб.
Но Данкан, как будто, не испытывал ни малейшего неудобства от того, что ему пришлось путешествовать не так, как он привык — с комфортом, в каюте, потягивая сладкое вино, — а под толщей холодных морских вод, в образе чудовища, среди подобных ему глубоководных страшных тварей. Ему и в голову не пришлось пенять Клэр на свои злоключения. И о падении в море он не сказал ни слова — словно его и не было вовсе, словно Дракон не догонял корабль, уносящий Клэр от него вдаль, словно он не летел за нею, борясь с бурей, и не звал ее в отчаянии.
Он скрыл свою уязвленную гордость, свое волнение и свои переживания под маской капризного мальчишки, которую носил с таким умением, так искусно притворяясь изнеженным франтом, для которого самое досадное во всей этой истории — это мокрые рукава…