— С женщиной, которую убил эрцгерцог?
— Он вам рассказал? — удивился мужчина. — Что ж. Как бы то ни было, мне нужен ваш ответ, графиня. Вы согласны?
— А господин Ренар… тоже будет в этом участвовать?
— Не стану врать, Эдвард против. И я не понимаю причин его отказа. Это единственная возможность очистить ваше имя и помочь королю найти убийцу. Его величество крайне увлечен расследованием и не успокоится, пока с плеч не полетит чья-нибудь голова. А я смею надеяться, что она будет не ваша и сделаю все для этого.
— Я тоже надеюсь остаться при своей голове, а потому… согласна на ваше предложение. Искренне надеюсь, что не повторю судьбу патронессы Даберпул.
— Поверьте, леди, я как никто другой в этом заинтересован, — таинственно произнес мужчина.
— На счет этого…
— Я не тороплю с ответом. Понимаю, у вас нет ко мне пылких чувств, но не на них строится крепкая семья. А на взаимном уважении и доверии. Я вас уважаю и ценю оказанное мне доверие, — герцог поднялся и подарил мне улыбку, ту самую, с которой встретил в первый день моего появления на пороге Ренар Холла: озорную, добрую и светлую. — Но смею надеяться, что ответ все же будет дан.
— Уверяю, я не стану медлить дольше необходимого.
— В таком случае, леди, мы с его величеством подготовим все, что требуется для поимки бруты. Будьте готовы сегодня после бала.
Я проводила герцога, позволила поцеловать свою руку и заперла двери. Верное ли решение я приняла? Разум говорил, что да, но сердце трепетало от страха и металось в сомнениях. Чтобы унять их, следовало отправиться к единственному источнику тепла и света в этом холодном и угрюмом месте — своему подопечному.
Гессен встретил меня почти со щенячьим восторгом. Скакал вокруг, облизывал шершавым языком, тыкал мордой, приглашая покататься. Точнее, даже не приглашая, а настаивая на этом. Вспомнив слова герцога Ренара о том, как лаки любят волю и скорость, я не смогла отказать любимцу в его естественном желании, жалея лишь об одном: об отсутствии костюма для верховой езды. Портить дорогое красивое платье было жаль. Впрочем, эрцгерцог с его доходом не обеднеет от одного испорченного наряда.
Лаки гордо вышагивал мимо заполненных лошадьми стойл, провожая меня к выходу из конюшен. Такое количество животных самых разных пород впечатляло — гости съехались с разных краев. Я не видела и не слышала их, хотя на вечере было много господ. Замок действительно большой, а тетушка умело расселила гостей, чтобы не мешали хозяевам.
Когда мы с Гессеном оказались на улице, я подарила элементалям шаловливый взгляд и, оседлав подопечного, понеслась во весь опор в неизвестном направлении на удивление гуляющим дамам в дорогих зимних шубках и их кавалерам. Уйти из-под надзора ледяных истуканов оказалось хорошей идеей. Лишь несясь вдаль, наслаждаясь тяжелым дыханием Гессена и свистом ветра в ушах, вдыхая сладковатый аромат приближающихся времен пробужденья и любуясь тем, как земля скидывает с себя усыпанную кристаллами шубку, я почувствовала свободу и легкость. Здесь и сейчас не было странных господ, тяжелой атмосферы замка, непонятных смертей и загадочных убийств, необходимости врать и бояться. Здесь и сейчас я была сама собой, мне было тепло и уютно, несмотря на ветер и отсутствие седла. Жар лаки словно вливал в мою кровь огонь, согревающий, умиротворяющий. Мы словно были созданы с этим животным друг для друга и сейчас, как единое целое, получали наслаждение.