Сердце металось в груди разъяренной куницей, в ушах шумело, перед глазами плыли черные круги. Попыток подняться или хотя бы осмотреться я не предпринимала, понимая их тщетность. Лишь спустя какое-то время, когда звуки бьющейся в окно метели стали перекрикивать нервный ритм сердца, я смогла сесть. Таинственная незнакомка переместила меня в мои же покои. Но неужели она полагала, что так отведет меня от помощи ребенку?
Поняв, что ноги мне подвластны, а зрение больше не подводит, я немедля направилась на кухню. Благо, заблудиться в этот раз мне не грозило, поскольку коридор для прислуги располагался неподалеку от моей комнаты и вел прямиком в служебные помещения, где постоянно сновали слуги. Тетушку Маришу нашла сразу и, дождавшись, пока та закончит беседу с поваром, тут же подошла к ней.
— Тетушка…
— А, Лайнэ. Как беседа с господином? Все прошло хорошо, раз ты еще с нами?
— Господин — страшный человек. Вдобавок ко всему — грубиян, — честно созналась я, а тетушка добродушно рассмеялась, увлекая меня за стол и пододвигая кружку с чаем. Обхватив горячую глину застывшими ладошками, я с удовольствием втянула в себя пряный аромат душицы и мяты. То, что нужно промозглым утром, — Но я хотела поговорить с вами о другом.
Сделав глоток чая, чтобы унять дрожь в голосе, я собралась с мыслями и поведала тетушке историю, которая со мной приключилась. Улыбка медленно сползала с ее лица, а затем взгляд стал строгим, точь-в-точь как у той таинственной незнакомки.
— Мы должны немедленно туда отправиться. Как представлю, что тот ребеночек все еще кричит, так сердце кровью обливается.
— Лайнэ, — строго перебила тетушка.
— Или следует рассказать господину Ренару? Почему та женщина ничего не сделает? Мы должны поговорить с хозяином…
— Это не повод для шуток, — она была недовольна.
— Так ведь я и не шучу. Почему никому нет дела до этого ребенка? Неужели вам…
— Потому что в Ренар Холле нет детей, — строго отрезала тетушка и опустила глаза.
Кухарка, которая прислушивалась к нашему разговору, тоже отвернулась, а затем вообще вышла из кухни. Слуги отводили взгляд, когда я на них смотрела. Создавалось ощущение какого-то заговора. Словно все знали о чем-то, о чем не знала я, и являлись соучастниками чего-то страшного…
— Как же нет, если… если есть? Я ведь сама слышала.
— Должно быть, слух тебя подвел. Как и зрение…
— Зрение?
— Женщина, которую ты описала, — тетушка понизила голос и перешла на шепот. — Жемчужное платье, кружевной чепчик, в летах…
— Все так.
— Это патронесса Даберпул.
— Страшная женщина. Как и господин Ренар.