— Метафора?
Об этом эрцгерцог прежде явно не думал. Он остановился возле книги "Магия жизни", коснувшись ее кончиками пальцев и замер. Признаться, и мне идея о метафоре пришла лишь перед тем, как я заснула, в самый последний момент.
— И что же тогда? — отмер мужчина, повернувшись ко мне. Отчего-то его взгляд изменился. В нем словно загорелся огонек интереса, азарта. Словно моя ценность в один миг многократно возросла.
— Душу, — с каждым словом я все больше убеждалась в собственной правоте. — Пока она не утратит холод — не обретет плоть.
— Душу, — повторил он, пробуя слово на вкус. Хозяин вновь вернулся к столу и прочел текст пророчества, который наверняка знал наизусть. Более чем уверена, что ему даже каждый завиток известен, как линии на собственных ладонях, иначе зачем бы он стал цепляться за мнение восемнадцатилетней девчонки как за последнюю надежду? Зачем бы стал слушать? — Вы в этом хорошо разбираетесь? — после некоторого молчания поинтересовался мужчина. В его голосе мелькнула нотка надежды или мне просто хотелось так думать.
— Довольно неплохо, господин, — зябко. И от его слов, и от морозного воздуха…
— И как душе утратить холод?
— Согреть душу несложно. Вам помогут добрые дела, улыбка, дружба, детский смех, например. — Я осеклась, поскольку верный способ отогреть душу тот, который способен причинить больше всего боли. — Но лучше прочего вам поможет… любовь.
Я почувствовала, как щеки опалило огнем. Наверняка покраснела, хотя последнее слово произнесла с грустью, вспомнив об отце. Любовь к нему окрыляла меня, вела по жизни, заставляя думать, что мне подвластно абсолютно все. Но любовь к нему стала могильным камнем моей души, камнем, который тянет вниз каждый раз, оттеняя радость воспоминаний тьмой утраты.
— Сказала она голосом, полным грусти, — от господина Ренара ничего нельзя было утаить. Он словно видел людей насквозь, проникал в душу своим ледяным взглядом, выяснял тайны и уходил, оставляя за собой морозные узоры.
— Это светлая грусть.
— Грусть не может быть светлой или темной. Она либо есть, либо ее нет.
— Вы не правы, — решительно заявила я.
— Вот как? — мужчина в удивлении вскинул брови и смотрел на меня с вызовом, чуть приподняв подбородок.
— Простите, я… Мне не положено перечить вам, — тут же потупила взор и в знак смирения склонилась в реверансе.
— Кто сказал? — вопрос прозвучал настолько неожиданно, что теперь настала моя очередь удивленно поднять брови и вновь посмотреть в глаза хозяина.
— Так заведено, ваше высочество. Вы хозяин, а я всего лишь слуга. Слугам не положено иметь собственное мнение.