— Я вам этого не говорила. А вам должно быть известно, что некрасиво заглядывать в голову того, кто слабее тебя, — Ясиана не на шутку рассердилась на собеседника.
— Э-э, — протянул ренд Удгор, — разве ж я заглядываю? Твои мысли, милая, в твоих грустных глазках отражаются. Обиделась на владельца сердца своего, и сбежать решила. Не дуй, не дуй губки-то, не понесу я по подружкам твоим секреты выдавать. Перерос я это. Да и в молодости не баловался, — дед Нго подбросил несколько поленьев в камин, замер перед ним в благоговейной неподвижности на несколько мгновений, а потом заговорил о другом. — Знаешь, я мог бы продать тебя, дорого продать, ибо то, что есть у тебя, бесценно. Мог бы предложить тебе на выбор самого лучшего партнера — красивого, умного или сильного, какого сама захочешь. Стоит только бросить клич, и они набегут сюда — самые разные, только выбирай. Мог бы сам жениться. А что? Я еще на многое годен. Не обижал бы тебя. Да и с Нирой бы намного легче стало — не дело старику, — здесь ренд, противореча сам себе, улыбнулся, — в одиночку с малолетней девицей возиться. И счастлива бы ты была, обещаю. Но, — он налил себе еще чашечку коу, от которой исходил ароматный пар, — нельзя портить коу сахаром. А я уже долго жил, много видел и пробовал. А потому, совершай свои ошибки сама, маленькая Властительница Духа из благословенной Эокамы. Вот, выпей этот отвар, тебе понравится.
Ренд Удгор предложил гостье чашку с золотистым отваром, приятно пахнущим солнечной полянкой. На столике появилось несколько вазочек ароматного варенья — янтарного, зеленоватого, красного и даже абсолютно черного.
Ясиана хотела расспросить хозяина, кем же являются он и его внучка, но прежде нужно расположить его к себе и не обидеть вторично, отказавшись от угощения. Она сделала несколько глотков из предложенной чашки — отвар, действительно, оказался изумительно вкусным — и уже набрала воздух, чтобы задать вопрос, как вдруг почувствовала, что засыпает. Неужели, отравил? Или собирается продать? Мысли все больше путались, глаза закрылись, прозрачная фарфоровая чашка выпала из ослабевших рук.
* * *
Давно Ясиане не снились такие правдоподобные сны. В них она сама управляла кордретом под присмотром его гордого создателя Растена, бегала босиком по нежной траве с Наитинэлем и Шаати, ничуть не стесняясь их постоянных объятий и других выражений нежности. Горный проходчик, очень похожий на Розенга, показывал ей пещеры, полные драгоценных самородков. Она расследовала загадочные происшествия с Гортезом, любовалась на черноволосого малыша на руках у Тедора, со страхом, а потом с восторгом летала на спине дракона-Кареона. К ней даже подошел ренд Прадос. Не тот, каким он был последнее время — спокойно-безразличный или бешено что-то кричащий — а тот, который встретил их, помог с жильем и обучением. Который жарко обнимал ее в их видениях и раз за разом шептал: "Моя Ана" В ее сне ренд Прадос подвел ее к кругу восьми в их дворе и сказал: "Еще немного, и нам с тобой откроется его секрет" После этого он сделал шаг.