Иногда я подходила к сидевшему за компьютером Максу, и он машинально обнимал меня за талию или гладил по спине. Я просто таяла от этих прикосновений. Мне и самой хотелось прикасаться к Максу, и я, как бы невзначай, опускала руку ему на плечо, или вставала так близко, что бедром задевала его локоть.
Несмотря на отопление, зимой в мансарде было прохладно, особенно когда дул северный ветер. Макс сидел за компьютером в теплых носках и свитере, но руки у него все равно мерзли. Жалея его, я предложила:
— Хочешь, отдам тебе свой электрокамин?
— Тогда будешь мерзнуть ты, — возразил он.
— Под одеялом мне будет тепло, — сказала я.
— Такое большое помещение бесполезно обогревать электрокамином, — ответил Макс. — Я лучше буду иногда приходить к тебе греться, если позволишь.
— Конечно, приходи, — с радостью согласилась я.
Первые раза два Макс приходил и грел руки над камином. А я лежала в кровати и любовалась его профилем.
Но потом он пожаловался, что от камина ладони сильно сохнут, потом шелушатся, а это неприятно. И легонько провел тыльной стороной ладони по моей щеке.
Да, на самом деле не очень приятно. Рука была холодная, как железо, и шершавая, как терка.
— Погрей их под моим одеялом, — предложила я.
— Ну что ж, ты сама предложила, — сказал Макс и сунул руки под одеяло, положив их на мою грудь.
Между моей грудью и его ладонями была только тоненькая трикотажная ночная сорочка. И холод его рук я ощутила. А в груди сразу как будто разгорелся огонь. Это было такое необычное, такое ошеломляющее чувство, что я едва сдержалась, чтобы не закричать от восторга.
Но очень скоро мой огонь растопил его лед. Макс еще некоторое время нежно сжимал мои маленькие груди, утонувшие в его ладонях, а я едва не задыхалась от жаркого томления. Мне хотелось, чтобы он сжал в объятиях всю меня, а не только грудь.
— Никогда бы не отпускал, но пора идти работать, — шепнул он мне, поцеловал в щеку и ушел.
А я еще долго вспоминала это ощущение соприкосновения льда и пламени.
В другой раз он положил холодные руки мне на живот, и это было тоже незабываемо. Я дрожала не от холода его рук, а от огня, который разгорался у меня внутри.
А в третий раз Макс сказал, что замерз очень сильно, стянул с себя свитер и скользнул ко мне под одеяло. Возмутиться я не успела, а в следующее мгновение мне уже и не хотелось возмущаться. Я ведь сама только об этом и мечтала, чтобы он обнял меня всю. Мне сразу стало жарко, так что я никакого холода от тела Макса не чувствовала. Мне было так хорошо, что я едва не заплакала. Он заметил слезы в моих глазах и прошептал: