— А как тебя называть? — изумился врач.
— Вообще-то, у меня имя есть.
— Прошу пардону, но на Анет ты совершенно не тянешь. Анет — это такая лощенная стерва. Согласись, не похожа? Ани… Хочешь, чтобы я себя конченым педофилом чувствовал? По-моему, Бараш тебе очень подходит.
Сатор остановилась у самого выхода, обернулась, не вынимания кулаков из карманов.
— А знаешь, на кого не похож ты? — спросила.
— Догадываюсь, — совершенно спокойно и даже вроде бы чуть улыбаясь, отозвался Кайрен. — На мужчину твоей мечты.
И вот тут вся злость, взявшаяся, в общем-то, непонятно откуда, непонятно куда и девалась.
— Я совсем не это имела в виду, — пробормотала Ани, глядя поверх плеча Нелдера.
Больничный коридор за его спиной не был темным. Скорее в нем эдакий подсвеченный полумрак плавал: полоска темноты, а потом резкое, почти идеально круглое пятно света от потолочной лампы — и снова тень.
— Уверена? — серьезно спросил «пират» и зачем-то уточнил: — Уверена, что не это? — Анет кивнула. — Пока?
— Что пока?
— Пока не это.
Сатор помедлила, но все же снова кивнула.
Было во всем этом что-то глубоко неправильное: не в ее соглашательстве, а в обстановке. Такие признания, да и разговоры вообще должны происходить торжественно, может, мрачновато, только все равно торжественно: чтобы и тоску обреченности прочувствовать и то, что они еще вместе, но это «вместе» не навсегда, и много чего еще.
А здесь лишь ночной больничный коридор, равнодушный свет ламп и такая же равнодушная тишина, запах лекарств и щелочи. Наверное, потому ни тоски, ни обреченности, ни чего-то другого Анет и не чувствовала. Лишь зудящее неудобство, будто надела платье не по размеру: тут жмет, а тут слишком широко.
Кайрен не торопясь, даже вразвалочку, подошел, обнял, прижал, так что дышать трудновато стало.
— Эх ты, Бараш… — проворчал непонятно ей в макушку. — Пойдем, нас там уже с фонарями, наверное, ищут.
Ани понятия не имела, с фонарями их ищут, без них или о существовании одиннадцатой бригады все вообще благополучно забыли, но послушно пошла вслед за Нелдером. До конца смены на самом деле было еще далековато.