— Я полагаю, будет лучше, если вы просветите моих сотрудников насчет работы, которую они должны будут выполнить. Да и мне не повредит послушать вашу историю второй раз, — заметил Джулиан, продолжая восседать на столешнице.
Божене показалось, что он наслаждался беседой, которая его изрядно веселила.
— Какую Золушку вы имеете в виду? — с интересом спросила Зоя, подавшись вперед. — Только не говорите, что вы из этой самой сказки, — воскликнула она, но тот час же смутилась.
— Я не могу быть из сказки, так как я вполне себе живая, — спокойно отозвалась женщина, улыбнувшись уголками пухлых губ. — Но я и правда из другого мира. И да, ваш мир, хотя и чрезвычайно скучен, иногда поражает пророческими книжками, в которых можно отыскать истории множества маленьких мирков, — с философским видом произнесла женщина. — А моя история действительно напоминает ту старую сказку, — продолжила Сигурни, с благодарным взглядом принимая из рук Джулиана высокую чашку с каким-то горячим напитком и ставя ее на изящный деревянный столик, находящийся около дивана. — У меня на самом деле есть две милые дочери, а также муж и падчерица по имени Золушка. И это не прозвище, а ее настоящее имя. Хотя я уже не уверена, есть ли в ней что-то истинное, — ее передернуло отвращением. — И в отличие от вашей сказки, я не обращалась с ней плохо. Да и кто бы мне позволил? Мой муж, в отличие от сказочной версии, любит свою дочь больше меня. Она единственная память о супруге, которую он обожал при ее жизни и боготворит после смерти, — Сигурни снова вздохнула, глядя в пространство.
Божена подумала о том, что этот уютный кабинет, в котором почему-то скопилась какая-то заговорщицкая атмосфера, чем-то неуловимо напоминает приемную модного психиатра. И что эта немолодая, но все еще красивая женщина действительно хочет исповедаться. Однако в глубине души Божена не слишком-то ей верила. Штампы о злобных мачехах прочно укоренились в сознании не только после прочитанных в детстве сказок, но и на основе собственного опыта.
Божена подумала о том, что, даже если бы эта очень милая на первый взгляд женщина, которой так и тянуло доверить собственный кошелек, начала рыдать и биться в истерике, она бы все равно не доверилась ей до конца. Ведь крокодилы не умеют плакать, это у них так желудочный сок выделяется.
* * *
Кроме того, с недоверием относиться к мачехам ее еще Елена научила.
— И вы действительно резали своим родным дочерям ноги, чтобы запихнуть их огромные стопы в маленькую хрустальную туфельку? — ужаснулась Зоя, широко раскрывая глаза.