Поднимаюсь к себе в спальню. Колеблюсь — перестилать ли постель. Боюсь, что с его запахом на своём одеяле тоже не усну.
Долго ворочаюсь с боку на бок, вспоминая его губы на своих ногах. Я бы повторял это мгновение ещё и ещё… Если бы только не его полный обиды и ненависти взгляд.
Какое удовольствие доставляет Изе, когда кто-то смотрит на неё так?
Переворачиваюсь на другой бок. Подозреваю, что так и не усну до утра. Вообще не надо было их пускать.
Ксавьер
Впервые за несколько лет сплю под одеялом. Жарко и непривычно, хотя и не отказался бы от этой мгновенной возможности почувствовать себя человеком ни за что.
Отступают в сторону даже воспоминания о том, что я делал в этой комнате несколько часов назад. Просто хочется спать. Представить, что я далеко-далеко, хотя бы на несколько часов. Что этот проклятый аурелианец не поднимет меня на ноги своим жезлом в любой момент…
Кажется, что за сегодняшний день я прожил целый год. Бой на арене уже представляется вчерашним сном — а ведь плечи и живот ещё болят.
Наконец, несмотря на боль, погружаюсь в глубокий сон.
========== Глава 7 ==========
Ксавьер
Руки в тисках наручников, цепи тянутся к потолку. В моей части комнаты царит полумрак, хотя на другой половине светло. Ребята в шёлковых рубашках и девчонки в коктейльных платьях. Все красивые как на подбор. Смеются, танцуют, потягивают вино. Иногда поглядывают на меня, и тогда по телу пробегает дрожь.
Каждый взгляд — как обещание, что вот-вот они вспомнят обо мне. Вот-вот кто-то скажет:
— А теперь десерт!
Нет, Закари ничего не говорит. Подходит молча, поигрывая кнутом. Улыбка на губах и весёлый огонёк в глазах.
Без всякого предупреждения с коротким замахом наносит удар — попадает наискось по животу.
Хриплю, мышцы непроизвольно напрягаются, но не могут сдержать удар.
— Тренируйся, раб!
Улыбка Закари становится шире. Он прохаживается кругом меня и наносит ещё один удар, потом почти без паузы ещё один.
Девушка — имени не знаю, да и лица не узнаю. Глаза чёрные, а платье синее, и бокал красного вина в тонких пальцах, унизанных кольцами.
— Отдай мне его поиграть.
— Зачем тебе? — даже сквозь туман боли вижу огонёк ревности в глазах Закари, и, силясь её унять, он наносит ещё один удар.
— Ну, хочу, — просто тянет та и касается губами бокала с вином, — пусть встанет на колени. Почему смеет при мне оставаться на ногах?
Потому что руки привязаны к потолку!
— Понял, что леди недовольна, раб?
Кнут снова врезается в тело пониже спины.
— Да… — хриплю. Проще соглашаться, чем ждать, пока накажут, а потом умолять. Всё равно придётся умолять — они умеют наказывать так, что боль давно уже невозможно терпеть, а смерти всё равно нет. У них множество средств не подпустить смерть — даже к рабу. Игрушку всегда можно починить.