Глен уходит, а рука Закари остаётся лежать у меня на плече. В другой — бокал, из которого он потягивает вино.
— Знаешь, — задумчиво тянет он, — когда я увидел тебя в клубе в первый раз, сразу понял, что мы должны переспать.
У меня от такого комплимента едва вино поперек горла не встаёт. Поднимаю брови.
— Чего ж не переспал?
— Решил, что мне будет мало одного раза, — поясняет он. — И потом, ты сказал, что у тебя нет в городе друзей… Вот я и решил предложить тебе своих.
— Пожалел?
— Вроде того.
Сейчас вылью на голову вино. Спокойно, Марк.
Закари скользит взглядом по парку, пока не останавливает его на Ксавьере. Наверное потому, что у Ксавьера тоже такой красноречивый взгляд, как будто он хочет вылить Заку на голову что-нибудь. Признаюсь, мне это льстит. На сердце становится тепло от мысли, что эта ситуация не нравится ему так же, как и мне.
— А ты как пользуешься рабом? — спрашивает Зак.
— По-разному, — вижу, как щёки Ксавьера начинают краснеть.
— Сзади или спереди, я имею в виду?
Не могу смотреть на Ксавьера, отвожу глаза. Ну… Если бы пользовался… Хотел бы, чтобы он меня… Только Заку не надо этого знать. От прикосновений рук Ксавьера меня как током пробивает, ему не понять. Тело плавится, соглашаясь заранее на всё. Хоть вниз головой.
— Он был недолго у меня, — признаётся Зак. Слова его привлекают моё внимание куда лучше, чем всё, что он делал до того. — Мне понравилось сзади его брать.
Чувствую, что сейчас под скамейку сползу от стыда. И даже знать не хочу, куда смотрит Ксавьер сейчас.
— Я, собственно, просто хотел узнать, — Закари поворачивается ко мне и приближает к моему лицу своё лицо, — как ты любишь… Когда ты… или когда тебя?
Именно в этот момент у моих ног происходит движение столь быстрое и мощное, что поводок вырывается у меня из рук. Закари хватается за нос и валится на землю с обратной стороны скамейки — как раз вниз головой, только ноги торчат. Ксавьер отлетает в другую сторону, валится набок и стискивает руками голову, так что я хватаюсь за жезл — вдруг случайно нажал?
Прикосновение, похоже, активирует его, и Ксавьер выгибается дугой.
Зак за это время встаёт, со злостью смотрит на него и вытирает окровавленный нос.
— Плохо воспитываешь раба, — цедит он, — дай накажу сам.
— Я уже дал ему разряд, — отвечаю я, изо всех сил пытаясь изобразить спокойствие, хотя сердце яростно колотится в груди, а самому хочется броситься к Ксавьеру, обнять и помочь встать.
— Мало дал, — Зак всё же немного успокаивается, видя, что моя рука лежит на жезле. — Извиняйся давай, — подходит к Ксавьеру и порывается пнуть его. Едва успеваю заслонить собой, но ничего толкового в ответ на слова Закари придумать не могу. Приходится повернуться к Ксавьеру и приказать: